За один золотой возьму три жеребца.
- Да ты взгляни на коней.
Напрасно Олег и Таргитай дергали Мрака. После отчаянного торга все трое взобрались в потертые седла. Кони явно краденые: Олег обнаружил на
попоне замытые следы крови. И явно не те кони, которых запрягают в телеги.
Таргитай на базаре увидел попугая.
- Мрак, почему в нашем лесу такие не водятся?.. Эй, дядя, сколько хочешь за этого зеленого воробья?
- Три серебряных.
- Дорого!
- Да, но зато он говорит.
- А что он говорит?
Торговец оглядел Таргитая с головы до ног.
- Он говорит: "Ты дурак!"
Таргитай вспыхнул, оглянулся на друзей. Те нагло скалили зубы.
- Ну, если он говорит только это, то мне хватает этих двух неумытых. Может, лучше купить этого гуся?
- Две серебряных.
- Ого! Вообще не говорит, только гогочет, а так дорого? Зеленый воробей хоть дураком зовет!
Торговец посмотрел на Мрак и Олега, затем на Таргитая.
- Он не говорит, зато такое думает...
Перед входом в журку горели смоляные факелы. На двери была укреплена массивная голова зверя, невры с удивлением узнали грифона. Массивное
здание вросло в землю, боковая дверь вела в подвал. Из-за двери доносились пьяные песни, веселые вопли.
Невры были еще за сотню шагов, когда дверь с грохотом распахнулась. Человек вылетел с такой силой, будто все посетители разом дали пинка.
Мрак уважительно хмыкнул, когда выброшенный тут же с воплем вскочил и ринулся обратно. Внутри шум стал сильнее, закричали новые голоса. Дверь
распахнулась с еще большим грохотом, бедолага вылетел снова. На этот раз с такой силой, будто пинка дал горный хребет.
- Есть и здесь отважные люди, - заметил Мрак, когда человек кое-как поднялся и с боевым воплем снова исчез за дверью.
Снова был грохот, крики, треск мебели. Дверь распахнулась так, что едва не слетела с петель. Человек вылетел неврам под копыта коней. Мрак
подхватил его за шиворот.
- Эй, брешут волхвы, что Род вылепил человека из глины?
Человек с трудом держался на ногах, лицо было в крови.
- Если из глины... то из хорошей. Здесь пьют с утра до ночи... и не размокают.
Мрак одобрительно хмыкнул:
- Род лепил человека не из глины, волхвы брешут. Человек выкован из чести, гордости, мужества! Помочь, что ли, храброму?
- ...и трусости, невежества, дурости, - добавил Олег, будто вылил ведро холодной воды. - Добрый человек, да плюнь, иди в другую корч...
журку!
- Не могу, - ответил тот, вытирая кровавые сопли.
- Почему?
- Это моя журка. Я хозяин.
Мрак тут же разочарованно покачал головой.
- А-а-а... Парни, едем дальше. Ежели тут хозяина выкидывают, то как готовят?
Если у Олега было чутье на беду, у Таргитая на девок, то Мрак привел по прямой, как ворона летит, к журке, которую упрямо именовал корчмой.
Он везде искал подобие, упрощая жизнь, так как себя называл простым и даже очень простым, в то время как Олег умело находил малейшие различия.
Перед журкой уныло ревели верблюды и ослики, густо пахло пряностями, кислым вином. Для Олега было важно, что вместо коней - верблюды, для
Мрака - что на верблюдах ездят, как на конях, а в журке едят и пьют. Что - неважно. Таргитай, который почитал ученость Олега, все же держался
Мрака: с ним проще, а от думанья голова болит.