– Да нет, какой я романтик, я скорее прагматик…
Мне доставило истинное наслаждение наблюдать, как Епископ вскочил со своего места, опрокидывая посуду. «Вот мы тебя и встряхнули немножко…» – мелькнула в голове злорадная мысль.
– Ты меня слышишь?! – Вопрос был похож на вопль обывателя, раздетого финансовой пирамидой.
– Конечно, – мигом состроил я удивление. – Как же я мог бы с тобой разговаривать, если бы не слышал тебя?
– Ну да, конечно… – понизил тон Епископ, однако было видно, что успокоения его душа от моего ответа не получила.
– Дурак… – раздался в моей голове тоненький голос моей рукописной подружки. – Теперь твой противник будет настороже, и ты потеряешь свое маленькое преимущество.
– Так на чем мы остановились? – спросил Епископ, восстанавливая оборванную нить разговора. – Ах да! Что в человеке управляет любовью и ненавистью, ну и прочая чепуха… Что ж, я тебе поясню моральную природу человека.
Видишь ли, человек изначально был создан как самый страшный хищник в мире. С помощью своего уникального оружия – разума, которого нет ни у одного другого существа, он способен захватить, присвоить, подгрести под себя все что угодно. И остановить его может только одно! – Епископ сделал эффектную паузу и закончил: – Другой человек, вернее – более изощренный разум!
Мне было видно, с какой жадностью он хлебнул вина из стоявшего рядом хрустального бокала, прежде чем продолжить свою лекцию.
– Ты, конечно, понимаешь, к чему могло привести такое соревнование разумов?
Вопрос был риторический, и лектор вполне самостоятельно ответил на него:
– Верно, к полному истреблению рода человеческого. И вот для того, чтобы этого не произошло, человекам была дана душа! Так что, как видишь, душа – это просто ограничитель. Именно она вырабатывает в человеке такие эмоции, как сострадание, совестливость, жалость, щедрость, порой смехотворную, ну и прочие слюнявые штучки. И поверь мне, этот ограничитель действительно имеет в человеческом теле биологическое воплощение, и его можно из человека убрать. Ты, надеюсь, представляешь, какие преимущества в человеческом обществе получает личность, лишенная этого ограничителя!
– Прежде всего он потеряет уважение людей, – мрачно ответил я.
– А зачем ему их уважение?! Зачем ему уважение людей, не способных сделать то, что может он?!
– Да что он может?
– Все!!! Для него не будет никаких моральных ограничений, и он сможет использовать возможности своего разума полностью. Для него не будет недостижимого!
– Это что ж, хочу – убью, хочу – ограблю?
Я почувствовал, как мои пальцы впились в древко посоха, и понял, что ярость начинает переполнять меня.
– Ха-ха-ха, – раздельно каждый слог произнес Епископ. – Разум не оперирует категориями «хочу». Разум оперирует категорией «надо для…».
– А в чем разница? – перебил я его.
– А разница в эмоциональной окраске, – тут же ответил Епископ.
– Но получается, что человек, лишенный души, будет лишен и эмоциональности?!
– Да! Этот человек будет рационален!
– Ну не знаю, – с сомнением произнес я. – Можно ли назвать человеком существо, лишенное эмоций?!
– Ты рассуждаешь так, потому что в тебе как раз бушуют эмоции! Если встать на рациональную позицию, сразу станет ясно, что они, кроме износа нервной системы, ничего не дают!
– Да?! А как же простые человеческие чувства?! Какая, например, без эмоций любовь?!
– Смешно! – иронически воскликнул Епископ. – Смешно слушать! Да эмоции как раз мешают нормальной любви! Все эти ахи, вздохи, переживания, слезы восторга и слезы разочарования, трепет и экстаз! Я же говорю, ничего, кроме нервотрепки. Если рациональный человек решает, что для удовлетворения потребностей его тела необходима именно эта женщина, он практически сразу видит и средства достижения этой женщины – деньги, драгоценности, курорты, круизы, высшее общество – ну чего там еще они могут пожелать в обмен на свое тело?!
– А если она ничего от тебя не желает и видеть тебя не хочет, можно, значит, и изнасиловать!
Я произнес эту фразу со всей иронией, которую смог в нее вложить, но она не была услышана.
– Конечно! Потерпит, и ничего с ней не случится!
– Круто! – коротко выдохнул я и почувствовал, что от накопившейся ярости у меня сводит живот. Да, вкусные обеды готовит местный повар!
– В каком смысле – круто? – растерянно спросил сбитый с толку Епископ. Это выражение явно было новым для местной аристократии. И знаете, от этой его растерянности мне как-то сразу полегчало.
– В смысле – здорово, – гораздо спокойнее ответил я. – И, видимо, этот человек без ограничений строит свои отношения со всеми остальными людьми на тех же самых принципах: не хочешь добровольно – изнасилую!
– Ну вот! Наконец-то ты понял!
– Ты понял? – раздался в моей голове тоненький книжкин голосок.
– Я понял… – задумчиво пробормотал я.
– Так вот, я могу избавить тебя от этого ограничителя! – самодовольно изрек Епископ.
– То есть ты предлагаешь мне продать тебе свою душу?
– Продать, передать, подарить, уступить – называй, как угодно! – В голосе Епископа начало проступать нетерпение.
– А что я получу взамен, кроме… рациональности?
– О! Ты настоящий… человек! Но этот вопрос мы можем обсудить дополнительно, сейчас важно твое принципиальное согласие.
– А если я откажусь?
В зале мгновенно повисла тяжелая тишина. Даже в дальнем углу, где прислуга раскладывала кушанья по тарелкам, перестали звякать ложки. Тишина плыла над моей головой, сгущаясь до материальной осязаемости. Казалось, сейчас эта толща тишины рухнет мне на голову и погребет под собой все мои мысли, желания, стремления, надежды! Даже мою любовь! «Не хочешь добровольно – изнасилую», – пронеслось в моей голове, и я сжался в ожидании молнии. Но тишина разразилась всего лишь тихим голосом Епископа:
– Вообще-то у меня есть способ отобрать душу без согласия носителя, но мне очень не хотелось бы применять эти методы к тебе…
– Почему? – простодушно вырвалось у меня.
– Я тебе объясню, – так же тихо ответил Епископ. – Во-первых, у тебя есть Дар. А для того, чтобы разделить душу и тело человека с Даром, необходимо истратить слишком много собственной энергии. Это очень тяжело! И чем мощнее Дар, тем тяжелее разлучить душу с телом. Но это меня не остановило бы, поскольку мы находимся в моем Храме! К сожалению, есть во-вторых! Дело в том, что тело, насильно разделенное с душой, долго не живет. Собственно говоря, человек, насильственно разделенный со своей душой, перестает быть человеком, остается только тело! Есть, конечно, методы замедления распада этого тела, но… в общем, сейчас я не имею возможности применить их по отношению к тебе.
«Конечно, – быстро сообразил я, – ты же поддерживаешь тело королевы, а два тела тебе, судя по всему, не потянуть!»
– Терять же тебя как человека мне не хочется, ты для меня имеешь довольно большую ценность, – продолжал между тем Епископ свои пояснения. – Так что я очень надеюсь на твое согласие и готов обсудить все условия, которые ты можешь предложить.
– Значит, у меня есть пара дней на размышления? – мягко поинтересовался я.
– Есть, – коротко согласился Епископ. – Но только пара!
– Тогда еще несколько чисто технических вопросов, – попросил я.
– Слушаю тебя.
– Эта… процедура… она очень болезненна?
Епископ довольно весело хмыкнул и проговорил с явной улыбкой:
– Ну что ты, зачем же мне мучить достойных людей. Ты просто войдешь в специальное помещение и выскажешь согласие передать мне свою душу на тех условиях, которые мы согласуем. И все!
– Ага!.. Тогда еще один вопрос. Моих друзей ты тоже уговариваешь отдать тебе души?
– У твоих друзей нет душ, – сухо ответил Епископ.
– Как это – нет?! – изумился я.
– Я сам очень удивлен, но у них нет душ, – повторил Епископ.
И тут в моей голове раздалось тихое тоненькое хихиканье, а затем книжечка внесла необходимые пояснения:
– Твои друзья – сумеречный эльф и тролль. Это существа мифические, им души не положены.
– Тогда зачем же они тебе нужны? – спросил я Епископа.
– Твои друзья – только средство давления на тебя, – так же сухо ответил он.
– Но если я стану человеком без… человеком рациональным, они перестанут быть средством давления!
– А тогда на тебя и не нужно будет давить, – тут же парировал Епископ.
«Ну да! Или у тебя появятся новые, пока что неизвестные мне рычаги!» – догадался я.
– Тогда последний вопрос. – Мне почему-то захотелось поскорее покинуть это место. – Если ты точно знаешь место нахождения королевы, скажи мне, она жива?
– Мне не очень понятен твой интерес, но я тебе отвечу… – медленно проговорил Епископ. – Королева жива настолько, чтобы подтвердить мое право повелевать этой страной!