Как раз в тот момент, когда я собирался постучать, чтобы меня выпустили, стальная дверь с натугой пошла наружу, и в открывающемся проеме появилась рожа моего монаха. Увидев, что я готов выйти, он посторонился, а закрывая дверь на замок, пробормотал:
– Долго очень по гостям ходишь. Епископ велел к обеду у него быть.
– А что, уже подошло время вкушать пищу? – привычно витиевато обратился я к монаху. Он похлопал глазами, но, видимо, все-таки сообразил, о чем идет речь, хотя и ответил достаточно односложно:
– Подошло…
– Тогда пойдем, отведаем, чем кормят Епископа, – энергично сказал я.
– Ты чего, думаешь, тебя за один стол с Епископом посадят?! – изумился мой провожатый. – Ну ты совсем с ума сошел!
– То есть, ты хочешь сказать, что ваш Епископ будет жрать, а я глотать голодные слюни?! – в свою очередь удивился я. – Ну и порядки в вашем Храме. А еще о своем гостеприимстве распространяются!
Но монах оставил мой выпад без внимания, поскольку слишком торопился сдать меня с рук на руки самому Епископу.
На этот раз мы блуждали по этому странному Храму достаточно долго, несколько раз поднимаясь и опускаясь по лестницам, проходя длинными и совсем не прямыми коридорами, странно пустыми анфиладами комнат. Мне стало казаться, что Бормотун специально таскает меня по всему зданию, чтобы я не смог запомнить дорогу и затем самостоятельно отыскать обеденный зал Епископа. Воспользовавшись случаем, я решил попробовать простенькое заклинание из своего весьма ограниченного репертуара. «Заклятие спрямленной тропы», как оно называлось в моей драгоценной книжке. Это заклинание как раз позволяло запомнить дорогу, по которой тебя вели недруги. Только ничего у меня не получилось. Я то и дело сбивался и никак не мог точно вспомнить последовательность сложения пальцев. В конце концов в моей голове раздался знакомый тоненький голосок:
– Ну что ты мучаешься?! Тебя же предупредили, что ворожить здесь бесполезно. Тем более на таком примитивном уровне.
«Да, – мысленно ответил я своей помощнице. – А если у меня другого уровня нет?!»
– Вот и нечего ерундой заниматься! – тут же раздался довольный ответ, и книжка замолчала.
«Можно подумать, что моя ворожба помешала ей заниматься чем-то важным», – обидчиво подумал я.
Именно в этот момент мы наконец оказались около высоких, застекленных матовым серым стеклом, дверей. Бормотун потоптался около них, а затем начал слегка поскребывать узкий деревянный переплет своим сосискообразным пальцем. И почти мгновенно одна из створок открылась и на нас глянула… до боли знакомая физиономия Твиста.
– А-а-а! Наконец-то привел! – заверещал темпераментный карлик, а я, признаться, даже обрадовался, увидев его в добром здравии. Воистину, «…мириться лучше со знакомым злом»!
– Заходи! – скомандовал мой коротконогий знакомец и отворил дверь настежь. Я шагнул в открывшийся проем, а Твист прямо у меня из-под мышки заорал своим пронзительным фальцетом:
– Личный гость Епископа, Гэндальф Серый Конец!
Я шагнул в открытую дверь и на мгновение замер.
Да! Комната для приема пищи у местного Епископа размерами напоминала главный зал московского ресторана «Пекин» и была столь же сумрачной. У ее дальней стены располагался огромный стол, заставленный сверкающей посудой, а за ним располагался смутно видимый из моего далека хозяин Храма. Впрочем, когда он заговорил, его голос опять раздался совсем рядом со мной:
– Проходи, проходи, гость дорогой! Обед уже подан, как бы главное блюдо не остыло!
А вслед за этим приглашением явственно раздался короткий смешок, сделавший его довольно двусмысленным.
Однако сразу после этих слов под потолком зала вспыхнуло неяркое свечение, выхватившее небольшой столик, стоявший метрах в десяти от главного стола. Возле этого столика притулился одинокий стул, предназначенный, как я сразу понял, для моей персоны. Не заставляя хозяина приглашать меня дважды, я направился к своему месту, и стоило мне опуститься на стул, как светильник, освещавший столик, погас, и зал снова погрузился в полумрак.
– Попробуй для начала грибной икры, – порекомендовал мне радушный хозяин. – Ее мой повар готовит просто великолепно. А за икоркой да за супчиком и разговор интереснее сложится.
– Как бы этот разговор мне аппетит не испортил… – буркнул я себе под нос, но мой собеседник прекрасно меня услышал.
– А может быть, как раз этот разговор не только твой аппетит улучшит, но и вообще все твое здоровье значительно поправит.
– Ну что ж, слушаю тебя, Епископ, – громко произнес я, накладывая себе на тарелку рекомендованной икры.
– Вначале поведай мне, как ты нашел своих друзей? – спросил Епископ, что-то пережевывая.
– В общем, все нормально. Ребята в хорошей форме и даже шутят, – бодро ответил я. – Так что я доволен их морально-физическим состоянием.
– Да? Значит, тебе не показалось странным, что, находясь в плену, можно сказать, в застенках и даже, некоторым образом, прикованными к стене, твои друзья не воспринимают это серьезно?!
– Они все воспринимают достаточно серьезно, – возразил я. – Но мы считаем, что уныние – тяжкий грех и поддаваться ему бесперспективно!
– Вот как? – протянул Епископ и на минуту замолчал, то ли обдумывая мой ответ, то ли пережевывая свой обед.
– Ну хорошо, – вновь раздался его голос. – Вернемся к нашим делам!
– Да у нас пока что никаких дел нет! – усмехнулся я.
– Вот я как раз и надеюсь, что они в скором времени появятся! – зацепился за мою фразу Епископ. – Я предлагаю весьма выгодное для тебя сотрудничество. И учти, что это предложение исходит от без пяти минут правителя страны!
– Так ты что же, намерен скинуть Качея? – изобразил я удивление.
– Да какой он правитель?! – пренебрежительно бросил Епископ. – Думает, если обосновался в Замке, так уже и страну под контролем держит. На самом деле все обстоит абсолютно по-другому!
– Да? И как же?
– Ты в курсе, что королеву Кину похитили прямо из Замка?
– Ну-у-у, – неуверенно протянул я, лихорадочно соображая, насколько можно открыть свою осведомленность. – Я слышал кое-какие слухи, но ничего конкретного…
– А что конкретное можно услышать, если королева однажды ночью просто пропала из своей спальни, и при этом никто не видел, чтобы она оттуда выходила! Так вот, я думаю, что тот, кто отыщет законную королеву и поможет ей вернуться на трон, тот и будет иметь на нее очень большое влияние. Фактически он станет истинным правителем страны!
«Ай да Ворон!» – мысленно воскликнул я, а вслух спросил:
– Так ты что ж, знаешь, куда подевалась королева?
– Догадываюсь, – ответил Епископ, и в этом коротком слове послышался смешок. – Но разговор у нас пойдет не о королеве.
– А о чем? – искренне удивился я.
– О тебе. Только вначале ты мне скажи, как ты относишься к… душе?
Я давно ожидал подобного вопроса и тем не менее вздрогнул. Впрочем, может быть, я вздрогнул потому, что именно в этот момент невидимый слуга выдернул у меня из-под носа тарелку с недоеденной икрой и вместо нее поставил глубокую чашку с каким-то супом. Ответил на ожидаемый вопрос я достаточно уверенно, но вопросом:
– К чьей душе?
– К своей! – тут же последовало уточнение.
– Ну-у-у, мне еще никто не доказал, что она у меня есть.
– Вот как?! Ты сомневаешься в ее наличии?! – В голосе Епископа сквозило ликование.
– Конечно, – коротко ответил я.
– Почему?
– Потому что этот термин несет очень большую смысловую нагрузку и на него вешается практически вся морально-психологическая суть человека. Так что вряд ли он может определять какое-то конкретное тело, вещество или другую субстанцию, находящуюся внутри человека.
«Каково излагаю!» – восхитился я сам собой. Похоже, и Епископа моя формулировка проняла, во всяком случае, он замолчал на целых две минуты. Хотя, с другой стороны, ему именно в этот момент так же подсунули какое-то новое блюдо.
– Значит, если ты не веришь в то, что душа существует, тебе будет легко без нее обходиться? Ведь, право слово, нельзя горевать о потере того, чего не было? – продолжил Епископ разговор очень замысловатым вопросом.
Я сделал вид, что увлечен предложенным мне куском какой-то изумительно приготовленной дичи, поэтому ответил не сразу, а тщательно продумав последствия своего ответа:
– Может быть… Если мне объяснят, что в человеке управляет его любовью и ненавистью, что дарит ему восторженные мысли и понимание прекрасного, что не позволяет ему скатиться до полного скотства в погоне за властью и наживой! Может, это и есть душа, существование которой не доказано!
– Хм… – негромко донеслось от хозяйского стола. – Да он романтик!
Я понял, что это восклицание отнюдь не предназначалось для моих ушей. И все-таки я его услышал! Грех было этим не воспользоваться.