– Weiter geht’s nicht! [1]
Но Фляйшауэр это уже и сам понял. Он приказал своему помощнику и по совместительству переводчику фельдфебелю Шнайдеру разослать несколько солдат по домам, чтобы через полчаса собрать все местное население у телеграфного столба. Остальным бойцам разрешил искупаться в пруду.
– Füenfzehn Minuten und keine Minute läenger! – крикнул лейтенант. – Wer später kommt, wird sofort zürueck nach Hause geshickt [2].
Солдаты оценили шутку громким хохотом и, молниеносно скинув осточертевшую униформу и карабины, бросились в прохладную воду. Пока они плескались, Фляйшауэр сидел на берегу, грыз горькую травинку и размышлял, сколько им здесь придется проторчать. Не то чтоб он сильно рвался в бой – в отличие от новоиспеченных офицеров, которые, казалось, просто мечтали, чтоб им побыстрее оторвало голову, лейтенант знал цену как жизни, так и смерти, – просто не любил неизвестность. А в такой глуши она была почти неизбежна.
Когда отпущенные пятнадцать минут истекли, лейтенант собрал посвежевших солдат и приказал двигаться обратно к площади, которую уже мысленно обозначил как Rundfunkplatz [3]. Там уже толпились собранные местные жители.
Фляйшауэр вышел к столбу и приказал приглушить музыку. Шнайдер приказ перевел. Невидовцы зашушукались, кося глазами на Тимофея. Тот покорно вышел в середину и убавил звук приемника до полувнятного бормотания.
Расправившись с конкурирующим радио, лейтенант поинтересовался, как называется деревня.
– Невидово, – вялой разноголосицей ответила толпа.
– Newidowo? – переспросил Фляйшауэр у Шнайдера. – Was bedeutet das? [4]
– Unsichtbar oder Ungesehen oder etwas in der Art [5], – смущенно пояснил тот.
– Man kann kaum einen besseren Name dafür ausdenken [6], – хмыкнул Фляйшауэр.
Ему только не понравилось, что все отвечают вразнобой. В этом был какой-то непорядок. Он ткнул пальцем в деда Михася, который показался ему наиболее авторитетной фигурой, и приказал тому выйти вперед, чтобы впредь отвечать на вопросы и, если что, выражать общее мнение невидовцев.
Худшего выбора лейтенант сделать просто не мог.
– Großdeutschland und unser Führer, – начал Фляйшауэр свою речь и глянул на Шнайдера.
Тот быстро перевел:
– Великая Германия и фюрер, – перевел и замер в ожидании продолжения.
Фляйшауэр выдержал небольшую паузу, чтобы невидовцы смогли осознать и оценить торжественность момента, но напрасно – в эту паузу мгновенно вклинился Михась.
– Я извиняюсь, кто? – смущенно спросил он и, как обычно, от смущения сморкнулся.
– Fuehrer, – поморщился лейтенант, поскольку сморкание в рукав как-то плохо гармонировало с пафосом речи. – Hitler.
– Вождь, – перевел Шнайдер. – Гитлер.
– Аа, – понимающе протянул Михась. – Вождь – это другое дело.
Лейтенант открыл рот, чтобы продолжить, но его снова перебил Михась.
– А я, извиняюсь, куда ж Ленин делся?
– Er ist tot [7], – растерянно ответил лейтенант, смущенный тем, что спрашивают именно о Ленине, а не о Сталине.
– Да, – кивнул Михась. – Ежели Ленин умер, тогда ладно. Тогда, значит, фюрер. Тогда все правильно. Тогда верно. Фюрер так фюрер.
Тут возникла неловкая пауза, и лейтенанту потребовалось некоторое волевое усилие, чтобы взять ситуацию снова в свои руки. Он уже понял, что надо говорить быстрее.
– Великая Германия и фюрер послали нас, чтобы освободить вас от гнета большевизма.
– От чего? – снова переспросил Михась.
– От большевизма, – огрызнулся лейтенант и, не дожидаясь дальнейших расспросов, продолжил:
– Вы – теперь свободные люди и подчиняетесь законам Третьего рейха.
Михась тут же поинтересовался, где ж тут свобода, если они уже кому-то подчиняются.
Лейтенант скрипнул зубами и вежливо попросил больше не перебивать. Выслушав перевод фразы, Михась снисходительно кивнул.
– Эт можно.
Но пафос речи уже как-то скомкался, и лейтенант забыл, что хотел еще сказать.
– Мои солдаты расположатся у вас на постой, – уже более буднично продолжил он. – Кроме того, в деревне объявляется комендантский час. С десяти вечера до пяти утра. В это время никаких прогулок без особого разрешения. Нарушители будут караться по всей строгости военного времени. Если у кого-то имеется оружие, приказываю немедленно сдать. Тот, у кого оно будет найдено, будет расстрелян. То же касается радио или иных передатчиков.
Он подождал, пока его переведут, а затем обвел глазами толпу, но оттуда не донеслось ни единого слова – все знали, что у Игната Хорошеева имеется ружье, но он никогда не сдавал его – ни бандитам, ни красным и изменять этому правилу явно не собирался. Более того, наличие одной единицы боевого оружия как-то успокаивало невидовцев – мало ли, вдруг насильничать будут, так хоть будет чем защититься.
– Na gut [8], – продолжил лейтенант. – Комендатура, а стало быть, и я, лейтенант Фляйшауэр, будет располагаться… вон там.
Лейтенант наугад ткнул пальцем в небольшой дом с зеленой трубой.
– Клим! – хохотнул кто-то в толпе. – Тебе счастье привалило.
– Ишь ты, – удивился в своей привычной манере Клим и качнулся, словно под тяжестью привалившего счастья.
В толпе засмеялись и тут же посыпались реплики.
– Клим собутыльника нашел.
– По-немецки теперь тявкать будет!
– Да не, это немец будет терь по-нашему балакать.
– Сопьется к чертям свинячим!
– Чур, я третьим буду!
– Was sagen sie? [9] – наклонился к Шнайдеру озадаченный бурной реакцией толпы лейтенант.
– Ich vermute, sie meinen, der Besitzer des Hauses ist ein Alkoholiker [10].
– Ah, Schwachsinn! – улыбнулся Фляйшауэр, решив, что так сможет расположить к себе невидовцев. – Bisschen Wodka kann nicht stören, nicht wahr? Ich mag die auch [11].
Но реакция была почему-то совсем не такой, какой хотелось бы лейтенанту.
– Здрасьте, посрамши! – возмутилась бабка Ефросинья. – Выходит, раньше Клим один втихаря зенки заливал, а теперь к нему уже и компания набилась? А я, значит, по соседству терпи? Нет, так не пойдет. Может, это у вас в Германии так заведено, чтоб до утра пьянствовать и безобразничать. Может, ваш Гитлер и сам алкаш, каких поискать. И буянить вас сюда прислал. Но только я на это не согласная.
– Верно, – сказал Михась, нахмурившись. – Это вы, товарищ господин, маху дали. Клим и вас споит, и дом спалит. Лучше уж ко мне. У меня и первач чище. А Клим, он же всякую дрянь пьет. Вы через эту дрянь только желудок себе попортите.
– Да когда это у тебя была чистый самогон?! – возмутился сосед Михася, Игнат. – Еще неизвестно, из чего ты его гонишь. О прошлом годе сколько народу перетравил.
– Так то ж не я, – начал оправдываться Михась. – То ж Ленька, сын Нюркин, бузины из баловства мне подсыпал.
– Нет, – решительно отрезал Игнат. – Ежели вы, товарищ немец, желаете упиться до полнейшего непотребства, но чтоб с утра голова не болела, то давайте ко мне. У меня самогон – чисто слеза.
– Игнат дело говорит! – крикнул кто-то. – У него самогон стоящий. Ну а если вы все ж таки больше по наливочке желаете вдарить, то тогда лучше ко мне. Тоже гарантирую, извиняюсь, свинское состояние и полную радость с похмелья.
– А огурчики берите у меня, – торопливо встрял чей-то женский голос. – Я задешево отдам.
– Да шо ты говоришь! – возмутился другой женский голос. – Когда это у тебя задешево было?
– А шо, не было?
– А то было!
Фляйшауэр растерянно водил глазами по толпе.
– Was wollen sie? [12] – снова наклонился он к переводчику.
– Sie laden Sie ein, wenn Sie sich zu Tode saufen möechten, Herr Leutnant [13].
Фляйшауэр смутился и замахал руками. После чего подробно разъяснил, что приехал не водку пить, а от большевизма спасать.
– Так одно другому не мешает, – резонно возразил Михась. – К нам в свое время Жданько заезжал. Рожа бандитская. Тоже от большевиков спасал. Так его молодцы все наши запасы сивухи вылакали. А потом большевики приехали. От Жданько спасать. Так вылакали то, что Жданько не успел со своими бандитами употребить.
– Еще и жратву всю похавали, – с обидой в голосе добавил кто-то.
Лейтенант, однако, в дискуссию вступать не стал и решительно закрыл тему алкоголизма. Тем более что пришло время переходить к неприятным процедурам. Он спросил, есть ли среди невидовцев коммунисты или евреи.
Михась, который уже принял на себя функцию главы Невидова, сообщил, что коммунистов отродясь не водилось, а насчет маланцев не знает. И добавил, почесав затылок:
– Может, кто чего кому не туда и сунул. Кто ж теперь проверит…
Лейтенант фразу не понял и удивился.
– Герр лейтенант, – перевел невидовцам Шнайдер, – интересоваться, кто, что, куда и зачем сунул?
Михась крякнул, но решил в подробности не вдаваться:
– Я говорю, ежели товарищу немцу позарез большевики и маланцы надобны для каких-то целей, то вам лучше в город податься, там они точно имеются.