Я... это... не привык
я к такому...-- Он беспомощно огляделся.-- К таким вот людям, к
домам... В новинку мне это... и нравится.
-- Надеюсь, вы еще навестите нас,-- говорила Руфь, пока он
прощался с братьями.
Он нахлобучил кепку, смущенно, враскачку шагнул за дверь и
исчез.
-- Ну, что ты о нем скажешься -- тотчас спросил Артур.
-- Необыкновенноинтересен...Будтосвежимветром
подуло,-- ответила она.-- Сколько ему лет?
-- Двадцать...почтидвадцатьодин.Яегосегодня
спрашивал. Мне-то казалось, он много старше.
"А я на три года старше",-- думала она,целуябратьеви
желая им спокойной ночи.
Глава 3
МартинИден спускался по ступеням, а рука сама сунулась в
карманпиджака.Вынырнуласкоричневойрисовойбумагойи
щепоткоймексиканскоготабаку,искусносвернула цигарку. Он
глубокозатянулсяимедленно,неспешновыдохнулклуб
дыма.--Чертпобери!--громкосказалонсблагоговейным
изумлением.--Чертпобери!--повторилон.Иещераз
пробормотал: "Черт побери!" Потом рука потянулась к воротничку,
онсорвалегоисунулв карман. Моросил холодный дождик, а
Мартин обнажил голову, расстегнул жилетизашагалвраскачку,
какнивчемнебывало.Онедвазамечал,чтодождит.
Восторженно грезил наяву, перебирал вмысляхвсетолькочто
пережитое.
Наконец-тоонвстретилЖенщину-- он не часто думал об
этом прежде, не склонен он был думать о женщинах, но такую ждал
и смутно надеялся рано или поздно встретить. Сидел с нейрядом
за столом. Жал ей руку, глядел ей в глаза и на миг увидал в них
прекраснуюдушу...нонет,непрекраснееглаз,в которых
светилась душа, не прекраснее плоти, в которую душа облечена. О
плоти он не думал, и это для негобыловнове,ведьженщины,
которых он знал прежде, вызывали в нем только плотские желания.
Авото ее плоти почему-то так не думалось. Словно тело ее не
такое, как у всех -- бренное, подвластное недугам. Нет, ононе
простооболочкадуши.Оно--порождениедуши,чистоеи
благодатноевоплощениееебожественнойсути.Ощущение
божественностиошеломилоего. Спугнуло мечты и отрезвило его.
Никогда прежде не воспринималоннислов,ниуказаний,ни
намеков на божественное. Никогда он в божественное не верил. Он
всегдабылневерующим,всегдадобродушноподсмеивалсянад
судовыми священниками и их разговорами обессмертиидуши.За
гробомжизнинет, возражал он, живешь здесь, сегодня, а потом
-- вечная тьма.Новотвглазахдевушкионувиделдушу,
бессмертнуюдушу, которая не может умереть. Никогда еще никто,
нимужчина,ниженщина,незаставилегозадуматьсяо
бессмертии.