Тогда и шкуру нарукахободрал,затозубыкой-кому
повышибал. Нипочем не прошел бы мимо. Я как увижу....
Онзамолксоткрытымртом,едва не выдав, какая же он
мерзкая тварь, едва не показав, что попросту недостоин дышать с
нейоднимвоздухом.ИпокаАртур,подхвативрассказ,в
двадцатыйразрасписывал свою встречу с пьяными хулиганами на
пароме и как Мартин Иденкинулсявдракуиспасего,сам
спаситель,нахмуривброви,размышлялотом,какого сейчас
свалял дурака, и отчаянней прежнего бился над задачей,какже
себявестисредиэтихлюдей.Нет,унегоявно ничего не
получается. Он не их племени и языка их не знает, так определил
он для себя. Подделываться под них он несумеет.Маскарадне
удастся,даиненонемэто--рядиться в чужие одежды.
Притворство и хитрости не в его натуре. Будь что будет, анадо
оставатьсясамимсобой. Говорить на их языке он еще не умеет,
но ничего, научится. Это он решил твердо. А пока, чем игратьв
молчанку,станетразговариватькакумеет,толькомалость
поприличней, чтоб понимали и не больно возмущались.Аещене
станетон, хотя и молча, делать вид, будто в чем смыслит, если
на самом деле не смыслит. Таконпорешил,и,когдабратья,
заговорив про университетские занятия, несколько раз произнесли
слово "триг", Мартин спросил:
-- А это чего такое "триг"?
-- Тригонометрия,--сказал,Норман.--Высшийраздел
матики.
-- А матика это чего? -- последовал новыйвопрос,ивсе
засмеялись -- на этот раз виной тому был Норман.
-- Математика... арифметика,-- последовал ответ.
Мартинкивнул.Емуприоткрылись беспредельные горизонты
познания. Все, что он видел, становилосьдлянегоосязаемым.
Приредкостнойсиле его воображения даже отвлеченное обретало
ощутимыеформы.Вмозгусовершаласьнекаяалхимия,и
тригонометрия,математика,самаобластьзнаний, которую они
обозначали,обратиласьвкрасочнуюкартину.Мартинувидел
зеленьлиствыи прогалины в лесу -- то в мягком полумраке, то
искрящиесянасолнце.Издалекаочертаниябылисмутны,
затуманенысиреневой дымкой, но за сиреневой этой дымкой ждало
очарование неведомого,прелестьтайного.Онсловнохлебнул
вина.Впереди--приключения, дело и для ума и для рук, мир,
который надо покорить, ивмигизглубинсознаниявырвалась
мысль:покорить,завоеватьдля нее, этой воздушной, бледной,
точно лилия, девушки, что сидит рядом.
Мерцающее видение было разъято на части, рассеяно Артуром,
которыйвесьвечерпыталсязаставитьсвоегодикаря
разговориться.МартинИден помнил о принятом решении. Он стал
наконец самим собой,поначалусознательноирасчетливо,но
вскореувлекся -- и радостно творил, воссоздавал перед глазами
слушателей ту жизнь, какую знал, какою жил сам.