) - Почему вы
думаете, что я принимаю гостей?
- А потому что по ночным дежурствам вы всегда зубрили, а сегодня учебников не вижу. Сдали последний?
- Наблюдательны. Сдала.
- И что получили? Впрочем, это неважно.
- Впрочем, все-таки четверку. А почему неважно?
- Я подумал: может быть тройку, и вам неприятно говорить. И теперь каникулы?
Она мигнула с веселым выражением легкости. Мигнула - и прониклась: чего она, в самом деле, расстроилась? Две недели каникул, блаженство!
Кроме клиники - больше никуда! Сколько свободного времени! И на дежурствах - можно книжечку почитать, можно вот поболтать.
- Значит, я правильно пришел в гости?
- Ну, садитесь.
- Скажите, Зоя, но ведь каникулы, если я не забыл, раньше начинались 25-го января.
- Так мы осенью на хлопке были. Это каждый год.
- И сколько ж вам лет осталось учиться?
- Полтора.
- А куда вас могут назначить? Она пожала кругленькими плечами.
- Родина необъятна.
Глаза ее с выкатком, даже когда она смотрела спокойно, как будто под веками не помещались, просились наружу.
- Но здесь не оставят?
- Не-ет, конечно.
- И как же вы семью бросите?
- Какую семью? У меня бабушка одна. Бабушку - с собой.
- А папа-мама? Зоя вздохнула.
- Мама моя умерла.
Костоглотов посмотрел на нее и об отце не спросил.
- А вообще, вы - здешняя?
- Нет, из Смоленска.
-Во-о! И давно оттуда?
- В эвакуацию, когда ж.
- Это вам было... лет девять?
- Ага. Два класса там кончила... А потом здесь с бабушкой застряли.
Зоя потянулась к большой хозяйственной ярко-оранжевой сумке на полу у стены, достала оттуда зеркальце, сняла врачебную шапочку, чуть
всклочила стянутые шапочкой волосы и начесала из них редкую, легкой дугой подстриженную золотенькую челку.
Золотой отблик отразился и на жесткое лицо Костоглотова. Он смягчился и следил за ней с удовольствием.
- А ваша где бабушка? -пошутила Зоя, кончая с зеркальцем.
- Моя бабушка, - вполне серьезно принял Костоглотов, - и мама моя... умерли в блокаду.
- Ленинградскую?
- У-гм. И сестренку снарядом убило. Тоже была медсестрой. Козявка еще.
- Да-а, - вздохнула Зоя. - Сколько погибло в блокаду! Проклятый Гитлер!
Костоглотов усмехнулся:
- Что Гитлер - проклятый, это не требует повторных доказательств. Но все же ленинградскую блокаду я на него одного не списываю.
- Как?! Почему?
- Ну, как! Гитлер и шел нас уничтожать. Неужели ждали, что он приотворит калиточку и предложит блокадным: выходите по одному, не толпитесь?
Он воевал, он враг. А в блокаде виноват некто другой.
- Кто же?? - прошептала пораженная Зоя. Ничего подобного она не слышала и не предполагала. Костоглотов собрал черные брови.
- Ну, скажем, тот или те, кто были готовы к войне, даже если бы с Гитлером объединились Англия, Франция и Америка.