- Я... - начал Гордон.
Черный револьвер и белая бумага ставили ему выбор. Совсем близко от дула он нагнулся и прочел резкое завещание.
- Чек или деньги! - сказал Маурей. - Начало всему положил ваш швейцар. Он думал, что я нищий. Потом перестал спорить. Затем наступила моя очередь думать. Уже запахло вами, а я - охотник.
Наступила очередь третьего человека как бы видеть сон в залитой солнцем листве: что он, лижа сухим, горячим языком чернильный карандаш, выписывает чек; затем, вспомнив, что деньги в кармане, комкает, отсчитывает билеты.
- Что-нибудь... что-нибудь... этот славный... этот великолепный, чудеснейший... передать мне?! - пролепетал Гордон.
- Да, - спокойно сказал Маурей. - Что вы - подлец.
Затем стало тихо вокруг Гордона. Как бы проснувшись, он никого не увидел. Далеко, в дальних просветах аллеи двигались малые фигуры людей, а лошадь как лошадь - спокойно общипывала листву.
ПРИМЕЧАНИЯ
Личный прием. Впервые - журнал "Смена", 1926, № 20.
Ю.Киркин