— Я подумала, что… шарфик будет очень кстати.
— Весьма щедро с вашей стороны. «Денни и Джордж». — Он удивленно поднимает брови. — Ваша тетушка, наверное, очень стильная дама.
— Да, очень, — соглашаюсь я и откашливаюсь. — Такая, знаете ли, творческая натура. И большая оригиналка.
— Не сомневаюсь, — говорит Люк и замолкает. — А как ее зовут?
Черт! Надо было бежать, как только его увидела, пока еще был шанс. Теперь я парализована. На ум не идет ни одно женское имя.
— Э-э… М-м… Эрминтруда, — слышу свой голос.
— Тетушка Эрминтруда, — задумчиво вторит Люк. — Что ж, передайте ей мои наилучшие пожелания.
Потом кивает мне и уходит. А я смотрю ему вслед, пытаясь понять, догадался или нет.
3
Я переступаю порог нашей квартиры. Сьюзи поднимает на меня взгляд и ахает:
— «Денни и Джордж»! Бекки, не может быть!
— Может, — расплываюсь я в улыбке от уха до уха. — Я купила себе шарфик.
Она вскакивает с дивана и бежит ко мне.
— Покажи! Покажи-покажи-покажи! — И дергает за ручки сумки.
Вот почему мне так нравится жить в одной квартире со Сьюзи. Джулия, моя прежняя соседка, сейчас бы сморщила лоб и переспросила: «Денни и кто?» Или, еще хуже, заметила бы: «Дороговато для шарфика».
Но Сьюзи меня целиком и полностью понимает. Скажу вам откровенно, она еще большая транжира, чем я.
Однако она может себе это позволить. Ей, как и мне, двадцать пять лет, но родители до сих пор выдают ей деньги на карманные расходы. Вообще-то они называются «деньги на содержание» и капают с какого-то семейного фонда, но, по-моему, это и есть самые настоящие карманные деньги. А еще, когда Сьюзи исполнился двадцать один год, родители купили ей эту квартиру в Фулхэме, где она проживает и по сей день, не слишком утруждая себя работой и большую часть времени занимаясь дуракавалянием.
Какое-то (очень непродолжительное) время она трудилась специалистом по связям с общественностью, в ту пору я с ней и познакомилась — во время деловой поездки на остров Гернси. Сьюзи тогда работала в «Брендон Комьюникейшнс». Не сочтите за хамство, но она и сама признается, что была самой непутевой пиарщицей в мире. Однажды она совершенно забыла, какой банк должна представлять, и стала энергично нахваливать главного конкурента своих клиентов. Представитель банка с каждым ее словом становился все злее и злее, а журналисты загибались от смеха. Сьюзи, конечно, крупно влетело, и в тот самый момент она и решила, что не стоит губить жизнь на ниве пиара. (Другими словами, Люк Брендон уволил ее, как только они вернулись в Лондон. Тем самым дав мне еще один повод невзлюбить его.)
Но мы со Сьюзи, помню, отлично проводили время — пили вино до рассвета и болтали. А когда Джулия, моя соседка по прежней квартире, ни с того ни с сего вдруг сбежала со своим научным руководителем (та еще была темная лошадка), Сьюзи предложила мне переехать в ее квартиру в Фулхэме. Уверена, что она с меня берет намного меньшую ренту, чем следовало бы, но я и не возражаю, ибо рыночные цены мне не по карману. Если говорить о рыночных ценах на жилье, то мне бы надо жить в дешевых трущобах. Как обычный человек может позволить себе жить в таком безумно дорогом районе, как Фулхэм? Никогда мне этого не понять.
— Бекки, открывай же! — умоляет Сьюзи. — Очень хочется посмотреть! — Ее ловкие пальцы проскальзывают в сумку, и мне приходится отдернуть пакет, чтобы она его не порвала.
Эту сумочку я повешу вместе с остальными модными фирменными пакетами на ручку двери в своей комнате. Они пригодятся мне, если нужно будет пустить кому-нибудь пыль в глаза. (Слава богу, на сумке не пришлепнули наклейку «распродажа». Терпеть не могу магазины, которые так поступают. Какой смысл носить фирменную сумку, если на ней жирными буквами наляпано «распродажа»? С таким же успехом можно написать «скряга» или «дешевка».)
Очень медленно я достаю из сумки зеленую коробку, снимаю крышку и разворачиваю оберточную бумагу. Затем почти с благоговейным трепетом вынимаю шарф. Он великолепен. Сейчас он выглядит даже красивее, чем в магазине. Я накидываю его на шею и глупо улыбаюсь Сьюзи.
— Ах, Бекки, — шепчет она, — обалдеть!
Мы обе замолкаем. В этот момент мы приобщаемся к высшему существу — Богу Шопинга. Но тут Сьюз умудряется все испортить.
— Ты можешь его надеть в выходные на свидание с Джеймсом, — говорит она.
— Это вряд ли, — почти сердито отвечаю я, снимая шарф. — Я с ним больше не встречаюсь.
— Как это?
— Так. Мы расстались. — И я пожимаю плечами с полным безразличием.
Сьюзи делает большие глаза:
— Правда? А почему? Ты мне не говорила! — Не говорила. Понимаешь, это немного… неудобно.
— Ты его бросила? У вас же еще даже секса не было!
Сьюзи от удивления едва не кричит. Ей очень хочется узнать, что произошло. Вопрос только в том, хочется ли мне ей рассказать? Сначала я решаю все оставить в секрете, но потом думаю: да к черту все!
— Знаю, в этом-то и проблема, — говорю я.
— В смысле? — наклоняется ближе она. — Бек-ки, ты о чем?
Я набираю полную грудь воздуха и поворачиваюсь к ней:
— Он не хотел.
— Ты ему не нравилась?
— Не в этом дело… Он… — Закрываю глаза, сама с трудом веря в то, что собираюсь сказать. — Он против секса до свадьбы.
— Шутишь?
Открываю глаза и вижу на лице Сьюзи неподдельный ужас. Как будто я только что произнесла страшное богохульство.
— Скажи, что ты пошутила.
— Нет, не пошутила. — Мне удается выдавить слабую улыбку. — Неловко, честное слово. Я, как бы это сказать, на него набросилась, и ему пришлось от меня отбиваться.
Воспоминания о пережитом унижении, которые я до сих пор успешно загоняла в дальний угол памяти, теперь всплыли с удивительной яркостью. Я познакомилась с Джеймсом за несколько недель до этого, и нам предстояло злополучное третье свидание. Мы поужинали в очень милом ресторане, и Джеймс настоятельно потребовал, чтобы я позволила ему заплатить за меня. Потом поехали к нему, и кончилось все тем, что мы оказались на диване и стали целоваться.
И что я должна была подумать? Вот мы с ним наедине, и уж поверьте мне, даже если разум его твердил «нет», тело, без сомнения, кричало «да, да, да!». Ну я, как девушка современная, потянулась к его молнии и начала расстегивать брюки. Когда он оттолкнул мою руку, я подумала, что он со мной играет, поэтому с удвоенным энтузиазмом продолжила попытки стянуть с него штаны.
Сейчас, мысленно прокручивая ситуацию, я думаю, что слишком долго не могла сообразить, что он не шутил. Если честно, ему даже пришлось ударить меня по лицу, чтобы я от него отстала. Хотя он потом очень извинялся.
Сьюзи смотрит на меня остекленевшим от ужаса взглядом, но спустя минуту начинает взахлеб хохотать.
— Он был вынужден от тебя отбиваться? Бек-ки, да ты настоящая хищница!
— Перестань! — протестую я. — Он был очень добр. Спросил, готова ли я ждать его.
— А ты ответила: «Ни фига!»
— Почти… — И я отвожу взгляд. Вообще-то я, кажется, поставила ему ультиматум. «Попробуй сопротивляться мне, если сможешь, Джеймс, — сказала я хриплым шепотом, пожирая его, как мне думалось, жадным сексуальным взглядом. — Но я знаю, не пройдет и недели, как ты сам постучишь в мою дверь». Прошло уже больше недели, а в мою дверь никто даже и не поскребся. Прямо скажем, девушке такое отношение не льстит.
— Но ведь это чудовищно! — говорит Сьюзи. — А как же сексуальная совместимость?
— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Видимо, он готов рискнуть.
— А ты хоть видела… — Не удержавшись, Сьюзи прыскает.
— Нет! Он и близко меня к нему не подпустил!
— Но хотя бы на ощупь? Может быть, он крошечный? — В глазах Сьюзи мелькает коварный блеск. — Уверена, что так и есть. Он хочет обманом заманить в жены бедную девушку, и ей всю жизнь придется мириться с этим игрушечным пенисом. Бекки, тебе очень повезло, что ты не угодила в его лапы! — Она закуривает сигарету.
— Отойди, — раздраженно говорю я. — Не хватало еще, чтобы мой новый шарфик провонял табаком.
— Ну и какие у тебя планы на выходные? — затягиваясь, интересуется Сьюзи. — Справишься одна? Может, поедем в мою деревню?
Это она про свое фамильное поместье в Хэмпшире. В мою деревню. Как будто она владеет целым поселением вместе с его жителями и домашними животными.
— Нет, спасибо, — угрюмо бубню я и беру программу телевидения. — Хочу навестить родителей.
— Ну ладно, передавай маме от меня привет.
— Передам, — обещаю я. — А ты передай от меня привет Пепперу.
Пеппер — это конь Сьюзи. Она ездит на нем от силы раза три в году, но стоит ее родителям завести речь о продаже коняшки, Сьюзи начинает биться в истерике. А содержание животины обходится ее семье в пятнадцать тысяч ежегодно. Пятнадцать тысяч. И как он отрабатывает эти деньги? Стоит в конюшне и лопает яблоки. Этак и я могу лошадью работать.