– Дед, ты это – спасай престиж! – у меня, когда я напуган, прорезается красноречие. Сроду таких слов не знал, а тут вспоминаю. – Не годится, чтобы учителя съели на глазах его ученика. Представляешь, как это травмирует мою психику?
– Отвернись, – говорит старикан. В этом он весь. Какая-то нечеловеческая логика.
Змея угрожающе шипит. Раздвоенный язык появляется и исчезает.
Хорошо, думаю я, что в яме воды по пояс. Не придется оправдывать мокрые штаны. Кстати… Я нащупываю за поясом знакомую резную рукоять. Нож бокора!
– Слушай, дед, – начинаю я, и тут змея прыгает…
6
Леонидас Грациус улыбается, отчего, наверное, все корабли в радиусе пятидесяти миль сбиваются с курса.
– Что будешь пить, Джонни?
Знаю, что Леонидас – сволочь, каких мало, но устоять не могу. Мало кто умеет так обаятельно улыбаться половиной американского золотого запаса.
– Джин с тоником.
В руке у меня бокал, в котором плавают куски льда. Вот это, я понимаю, жизнь.
У моих ног свернулась змея. На огромной треугольной голове зияет колотая рана. Змея почти как живая.
– Я предлагаю тебе стать моим учеником.
Я думаю.
– У меня уже есть учитель.
– Гукас? Этот зануда? Правда?! – Леонидас начинает смеяться. Делает он это долго и с удовольствием. Голос напоминает Луи Амстронга. Солнце играет на золоте.
Змея у моих ног поднимает голову и шипит. Теперь она зомби и должна меня охранять. Нож, проклятый бокором, оказался не так уж прост.
– Что он тебе предложил, Джонни? – говорит Леонидас, отсмеявшись.
– Котел, если я не соглашусь. Он пообещал меня съесть.
Леонидас опять начинает смеяться.
По краям веранды стоят худые негры с ак-47. Негры тоже смеются.
– В твоих руках, Джонни, оказалась великая вещь. К сожалению, – Леонидас ослепляет меня улыбкой, – ты и нож неразрывно связаны. Такова сила проклятия. Я предлагаю тебе стать моим учеником. Ты постигнешь все секреты черной магии, получишь…
– Я согласен, – говорю.
– Что? – моя капитуляция застает Леонидаса врасплох.
Я подхожу к краю веранды и смотрю на море. На волнах качается красный катер. Все это может стать моим.
– Отпусти старика, – говорю я.
Леонидас перестает улыбаться.
– Ни мне, ни тебе не будет тогда покоя. Гукас слаб, но мстителен.
Толстяк говорит:
– Лучше ему умереть.
Я смотрю на Леонидаса. Затем поворачиваюсь и снова вижу красный катер. Моим. Станет моим…
Я делаю шаг, выдергиваю из рук ошалевшего негра автомат и размахиваюсь. Бум!
Леонидас зря подошел ко мне на расстояние прямого удара.
– Фас! – говорю я змее. Она шипит. Негры в камуфляже пятятся, кричат, стреляют… потом бегут. Змея догоняет их и сбивает с ног.
7
Я подхожу к яме и смотрю вниз. Ничего не видать. Кидаю туда камешек. Плеск.
Оттуда раздается: «Мартух фухта!»
– Привет, дед, – говорю я.
– Джонни?! – неверящий голос. Через мгновение он звучит уже по-обычному сварливо. – Кидай веревку!
– Ну, – говорю. – Не так быстро. Я бы хотел сперва обсудить условия моего ученичества. Во-первых: чесать тебе спину я больше не буду. Во-вторых: готовим теперь по очереди. В-третьих…
– Проклятый дурак! – доносится из ямы. – Я сварю тебя в котле!
– А я могу уйти и оставить тебя здесь, упрямый старикан. Ну, как, обсудим мои предложения?
Почему умным людям не договорится?
Договорились.