Бросились к окнам, посрывали на пол цветочные горшки, убрали ставни.
– Курицыну, – объявила Золотухина, по пояс высунувшись наружу.
Кукина перекрестилась и схватилась за нос: – Фу! – Чего же вы хотите в этакое пекло, – заступилась Золотухина. – А мне ее душевно жаль.
– Конечно, – сказал Кукин, – девушка с образованием…
После чаю вышли на крыльцо. Штрафные пели «Интернационал».
Блеснула на гипюровом воротнике серебряная роза.
– В ротах, – встрепенулась Золотухина, – в этот час солдаты поют «Отче наш» и «Боже, царя». А перед казармой – клумбочки, анютины глазки… Я люблю эту церковь, – показала она на желтого Евпла с белыми столбиками, – она напоминает петербургские.
Все повернули головы. По улице, презрительно поглядывая, черненькая, крепенькая, в короткой чесунчовой юбке и голубой кофте с белыми полосками, шла Фишкина.
– Интересная особа, – сказала Кукина.
Жорж поправил свой галстучек.
Примечания
1
«Король в Париже» (фр.).