Он положил обсидиан на стол, раскрыл пакет и вытряхнул на камень зернышки песка. Мгновенно с поверхности обсидиана начали подниматься струйки дыма. Все присутствующие увидели, что каждое зерно медленно вдавливается в самый твердый в мире камень. Стражники начали тревожно перешептываться.
«Тише!» — рявкнул на них Пейна. Стражники застыли с лицами, белыми от ужаса. Все происходившее казалось им наваждением.
«Похоже, я знаю, что это за зерна, и как проверить мою догадку, — сказал Флегг. — Но если я прав, проверять надо как можно быстрее».
«Почему?» — спросил Пейна.
«Мне кажется, это Драконий Песок. У меня он когда-то был, но, к сожалению, исчез, прежде чем я успел изучить его как следует. Видимо, его украли».
Флегг не упустил того, как взгляд Пейны метнулся к Питеру.
«С тех пор я беспокоился об этом, — продолжал он, — это один из самых смертоносных ядов. Я не мог испытать его свойства и поэтому сомневался, но теперь вижу».
Он указал на обсидиан. Каждая из трех песчинок углубилась уже более чем на дюйм, и из отверстий вился дым, как из миниатюрных кратеров вулкана. Флегг прикинул, что половина толщины камня уже пройдена.
«Эти три частицы быстро разъели самый твердый из известных нам камней, — заключил он. — Драконий Песок известен тем, что разъедает все. И он вызывает сильный жар. Поди-ка сюда!»
Он подозвал одного из стражников, который не выглядел особенно довольным таким выбором.
«Дотронься до камня, — стражник нерешительно потянулся к обсидиану, и Флегг быстро добавил. — Только до края! Не вздумай лезть рукой в отверстия!»
Стражник с криком отдернул руку и сунул палец в рот, но Пейна успел заметить сильный ожог.
«Обсидиан очень слабо проводит тепло, — сказал Флегг, — но этот камень горячий, как печка, и все из-за трех крупиц песка! Дотроньтесь до стола принца, господин судья».
Пейна повиновался. Дерево было горячим. Скоро оно начало обугливаться.
«Поэтому нужно действовать быстро, — сказал Флегг. — Скоро стол загорится. Если мы вдохнем дым — во всяком случае, если то, что я слышал, верно, — все мы умрем в муках. Но для верности можно провести еще один опыт…» Стражники побледнели еще сильней. «Ладно, — сказал Пейна, — только быстрее». Его неприязнь к Флеггу еще увеличилась, но если раньше он считал его ничтожеством, то теперь от этого человека зависела его жизнь.
«Нужно налить в ведро воды», — теперь Флегг говорил чуть быстрее. Его темные глаза блестели.
Стражники и Пейна смотрели на черные дырки в обсидиане, как кролики на удава. Сколько еще осталось до дерева? Никто не знал. Смотрел даже Питер, хотя выражение его лица по-прежнему было отсутствующим.
«Воды! Быстрее! — заорал Флегг на стражников. — Нужно ведро или таз, или что-нибудь! Ну же!»
Стражники смотрели на Пейну.
«Выполняйте», — Пейна старался не показывать испуг, но он был испуган, и Флегг знал это.
Он заговорил снова:
«Я опущу палец в воду и стряхну каплю воды в одно из этих отверстий. Если это Драконий Песок, вода тут же позеленеет».
«А потом?» — спросил Пейна хмуро.
Стражник принес ведро и поставил его на стол.
«Потом я сделаю то же с остальными отверстиями, — Флегг говорил спокойно, но его всегда бледные щеки горели. — Вода не может остановить Драконий Песок, но она может его удержать».
«А почему просто не опустить их в воду?» — спросил один из стражников.
Пейна метнул на него свирепый взгляд, но Флегг любезно объяснил:
«Потому что вода тут же испарится, и ты можешь тогда остаться здесь, если хочешь, и тушить пожар».
Стражник замолчал.
«Вода уже теплая, — заметил Флегг, опустив палец в ведро, — а ведь она только стоит на столе».
Он осторожно стряхнул каплю воды в отверстие.
«Смотрите внимательно!» — Питеру в этот момент Флегг показался каким-то дешевым фокусником, но Пейна и стражники не отрывали взгляды от его пальца. Капля повисла на пальце, на миг отразив всю комнату Питера, и упала вниз.
Звук был такой, будто на раскаленную сковородку положили кусок сала. Из отверстия вырвался столбик пара, но Пейна успел заметить вспышку зеленого пламени. В тот момент судьба Питера была решена.
«Драконий Песок, клянусь богами! — воскликнул Флегг. — Умоляю вас, не дышите!»
Андерс Пейна не был трусом, но тут испугался и он. В отблеске зеленоватого света он увидел какое-то немыслимое, невыразимое зло.
«Остальные, — хрипло приказал он. — Быстрее!»
«Я же говорил, — голос Флегга снова стал спокойным. — Остановить его можно только одним способом, не очень приятным, но мы можем задержать его».
Он так же осторожно залил воду в остальные два отверстия. Все повторилось — мгновенная зеленая вспышка и столб пара.
Флегг с помощью полотенец, извлеченных из шкафа, взял обсидиан и опустил его в ведро. Вода моментально окрасилась зловещей зеленью.
«Ну вот, опасность почти миновала, — сказал Флегг, и один из стражников с облегчением выдохнул. — Теперь пусть кто-нибудь из вас отнесет это ведро к большой помпе у Великого Дерева. Там накачайте воды в бочку и опустите туда ведро. А бочку утопите в середине озера Джоанна. Драконий Песок может осушить озеро где-то за сто тысяч лет, но нам сейчас это не важно».
Пейна помедлил, кусая губы, и наконец велел: «Ты, ты и ты. Сделайте все, как он сказал».
Ведро унесли с такой осторожностью, будто в нем лежала бомба. Флегг изрядно потешался в душе. Как легко запугать этих людишек! На самом деле удержать яд можно было и меньшим количеством жидкости… например, кубком вина. Но для бедного Питера такие мелочи уже не имеют значения.
Когда стражники ушли, Пейна повернулся к Флеггу:
«Ты сказал, что Драконий Песок можно остановить только одним способом».
«Да. Ученые говорят, что он умирает только после того, как сожжет дотла живое тело. Я хотел проверить это, но не успел. Яд у меня украли».
«И на каком живом теле ты хотел проверить свой яд, чародей», — спросил Пейна еле слышно.
Флегг изумленно взглянул на него:
«Конечно, на мыши, господин судья».
Глава 41
В три часа дня в зале Королевского суда в основании Иглы, который называли просто «Судом Пейны», состоялась странная встреча.
«Встречей» ее окрестили потому, что формального заключения о виновности принца еще не было, и она имела неофициальный характер. Но решала она очень многое.
В зале могло уместиться пятьсот человек, но в тот день там присутствовали всего семеро. Шестеро из них держались ближе друг к другу, чувствуя холод этого места. На одной из стен висел герб королевства — единорог, пронзающий дракона, — и взгляд Питера то и дело натыкался на него. Кроме Питера, там были Пейна, Флегг (конечно, это он сидел поодаль от других) и четверо королевских судей. Всего королевских судей было десять, но остальные в это время разбирали дела в провинции. Пейна решил их не ждать. Нужно было действовать решительно, иначе королевство окажется ввергнутым в хаос. И для этого Пейне понадобился помощь юного убийцы.
Пейна уже решил для себя, что Питер — убийца. Убедили его в этом не коробочка, не мертвая мышь, не опыты Флегга. Это сделали слезы Питера. Принц, отдадим ему должное, не выглядел теперь ни виноватым, ни измученным. Он был бледен, но спокоен.
Пейна откашлялся. Эхо заметалось между каменных стен. Он потрогал лоб и не удивился, обнаружив там холодный пот. Он расследовал сотни дел и послал на плаху больше людей, чем мог вспомнить; но он никогда еще не судил принца за убийство собственного отца. К тому же, все случилось так быстро, и могло иметь такие последствия, что пот должен был быть именно холодным.
Встреча. Ничего официального, ничего судебного. Но никто из них — ни Пейна, ни Флегг, ни королевские судьи, ни сам Питер — не обманывался на этот счет. Это был настоящий суд. Мертвая мышь дала событиям ход, и в этот момент все можно было еще остановить, как можно остановить реку у истока, пока она не превратилась еще в могучий поток, сметающий на своем пути все.
«Встреча», — подумал Пейна, снова вытирая пот со лба.
Глава 42
Флегг внимательно наблюдал за происходящим. Как и Пейна, он знал, что все решается именно здесь, и был начеку.
Питер поднял голову и оглядел по очереди всех участников собрания.
От каменных стен веяло холодом. Скамьи зрителей были пусты, но Пейне чудились взгляды призраков, требующих правосудия.
«Мой господин, — сказал Пейна наконец, — еще три часа назад часы сделали вас королем».
Питер удивленно взглянул на него и промолчал.
«Да, — продолжал Пейна, будто Питер что-то ответил. Королевские судьи важно кивнули. — Коронации не было, но коронация — для публики. Короля делают закон, время и Бог, а не коронация. Вы — король, и по закону можете командовать мной, ими и всем королевством. И это ставит нас перед ужасной дилеммой. Вы это понимаете?»