– Продолжайте, – бросил Харрисон.
– Да мне, собственно, мало что осталось добавить. Я приехал сюда, случайно нашел имя Лэвингтона в аптечном журнале, как я уже говорил, потом встретил его и пришел сюда к вам. Я расставил вам ловушки. Вы отрицали, что просили Лэвингтона купить цианид, или, вернее, вы выразили удивление, узнав о его покупке. Поначалу вы были потрясены моим появлением, но вскоре, придя в себя, сообразили, что его можно отлично использовать, и решили усилить мои подозрения. Со слов самого Лэвингтона я знал, что он должен зайти к вам в половине девятого. Вы же сообщили мне о девяти часах, полагая, что мне лучше прийти, когда все уже будет кончено. Вот так я обо всем и догадался.
– Зачем вы пришли? – воскликнул Харрисон. – Если бы вы только не пришли!..
Пуаро решительно выпрямил спину.
– Я уже говорил вам, – сказал он, – расследование убийства – это моя работа.
– Убийства? Самоубийства, вы хотите сказать.
– Нет. – Голос Пуаро стал резким и звонким. – Я говорю именно об убийстве. Ваша смерть была бы быстрой и легкой, но ни один человек не пожелал бы себе той смерти, которую вы уготовили для Лэвингтона. Он покупает яд; он навещает вас в вашем уединении. А потом вы вдруг умираете, и вот в вашем бокале обнаруживают остатки цианида, а Лэвингтона обвиняют в убийстве. Таков был ваш план.
Харрисон вновь простонал:
– Зачем вы пришли? Ну зачем вы пришли?
– Я уже объяснил вам, но есть и другая причина. Вы мне симпатичны. Послушайте, mon ami, вы умирающий человек, вы потеряли любимую девушку, но вы не утратили доброго имени – вы не стали убийцей. Скажите же мне теперь: вы все еще недовольны, что я пришел?
Какое-то время Харрисон пребывал в молчаливой неподвижности, но потом вдруг гордо расправил плечи. Выражение его лица резко изменилось, на нем проявилось небывалое чувство собственного достоинства – он победил свое собственное низменное «я». Он решительно положил руку на стол.
– Слава богу, что вы пришли, – воскликнул он. – О да, слава богу, что вы пришли!
