К вечеру ко мне окончательно привыкли. Мальцы натаскали больной тёте ягод и овощей, зачастую не совсем зрелых. Самые смелые забирались ко мне на колени, я им рассказывала потешки и пела детские песенки. Всё это «безобразие» продолжалось до тех пор, пока его не увидела Дара. Несмотря на мои возражения, она прогнала ребятню, мотивировав это тем, что мне надо отдыхать. Внутри я с ней согласилась, так как подустала возиться с местной малышнёй.
Только Дара собралась вести меня в свою комнату, как моё внимание привлёк двигающийся в нашу сторону крупной рысью всадник. Несколько собак бежали следом, радостно облаивая вновь прибывшего. И лошадь, и наездник были в мыле.
— Каррон, — расплылась я в улыбке, скорее похожей на оскал, заставивший селестина попятиться прочь от меня.
Глава 19
— Госпожа, — робко произнёс мужчина, который мог, не напрягаясь, согнуть меня в три погибели.
— Слазь с коня и иди сюда, — поманила я Каррона пальцем. — Поговорить надо.
Селестин покорно спешился, передал поводья Даре и шагнул в мою сторону, однако слишком близко подходить не стал. Это ж надо, детина какой, а меня, такую мелкую по сравнению с ним, боится. Вот что значит осознание своей вины.
— Ну что, хороша? — намекнула я на свой болезненный вид. — Всё благодаря твоим усилиям. Кейсер Элларион сейчас с тебя три шкуры спустит за то, что чуть не угробил шейри.
Понятия не имею, как поступит Эл с Карроном, может, Его светлость вовсе не собирался наказывать приспешника и даже выговаривать ему за моё состояние. Однако ничто не мешало мне делать смелые и пугающие предположения.
— Что с вами случилось? — похоже, селестин так ничего и не понял, вины не осознал, а опасался меня только из-за грозного вида.
— Случилось? — я рассмеялась над невинным выражением, появившимся на лице Каррона, когда он задавал вопрос. — Случилось то, что из-за тебя я сутки провела в грязном сарае в холоде и голоде, чуть не умерла и болею до сих пор.
С каждым моим словом алые глаза расширялись всё больше и больше.
— Я ничего не знал…
— Зато сейчас узнаешь в красках и подробностях от самого кейсера. Он тебя очень ждёт, — зловеще произнесла я. — Дара, подтверди.
Я так властно рыкнула, что лорка тут же поспешила отозваться:
— Госпожа две ночи была на грани яви. Хозяин очень зол и сказал, что жестоко покарает виновных.
Селестин заметно сник.
— Говори, какие принёс новости? — без особого перехода тем же приказным тоном спросила я.
— Сначала я должен рассказать об этом Его светлости, — возразил было Каррон.
— Ой, не советую тебе попадать ему под горячую руку, — с усмешкой посоветовала я, уперев руки в боки. — Я сама всё расскажу Эллариону. После произошедшего у нас с ним нет секретов друг от друга. Дара подтверди.
— Госпожа стала анатой хозяина, — послушно откликнулась та.
Как? Как она меня обозвала? Я постаралась не показывать своё удивление, так как по виду селестина было ясно, что слова лорки стали для него решающими.
— Госпожа, передайте Его светлости, что лорд Ренальд и десять его стражей в дне пути отсюда. Пора разбирать плотину, чтобы затопить ущелье…
Позади меня раздался скрип открываемой двери.
— Что здесь происходит?
Я повернулась к Элу.
— Так, вот как ты собирался его уничтожить! Затопить ущелье.
— Котёнок, ты опять суёшь свой очаровательный носик не в своё дело, — хмыкнул кейсер и посмотрел поверх моей головы на Каррона.
— Какие новости?
Я оглянулась. Селестин переминался с ноги на ногу, не зная за что в первую очередь ждать выволочки: за мою болезнь или за то, что повёлся на развод и проболтался. Дара поспешила уйти под предлогом вышагать лошадь и определить её на конюшню.
— Эл, не делай этого, — прошептала я, приблизившись к кейсеру вплотную и доверительно положив правую руку ему на плечо.
— Они в дне пути от долины, — между тем сообщил Каррон.
— Хорошо, иди отдыхай, позже позову, — отпустил приспешника кейсер. За моей спиной раздался шумный облегчённый вздох. — Котёнок, тебе не кажется, что мы всё уже обсудили? Будет так, как я пожелаю.
Издевается. Специально не даёт мне чёткого ответа, как решил поступить с Реном. Или просто его, как мужчину, бесит моя обеспокоенность другим представителем сильного пола? К Элу применять женское обаяние бесполезно, слишком искушён в данном вопросе, да и видит окружающих насквозь. С ним можно быть только искренней, и никак иначе.
— Я не хочу ничьей смерти. Ни его, ни твоей. Я этого не переживу.
Самое интересное, я не преувеличивала. Сейчас для меня, болезной, любое нервное потрясение могло стать роковым. В подтверждение своих слов я зашлась в приступе кашля, в первом таком сильном за сегодня. После высокой температуры приступы случались гораздо реже, постепенно сходя на нет. И вот опять…
— Тебе пора отдохнуть, — в голосе кейсера читалась явная обеспокоенность моим состоянием. Он потянул меня в сторону двери.
— Никуда не пойду, пока не пообещаешь попробовать договориться с Реном по-хорошему, — сдавленно произнесла я. Боялась снова закашляться.
— Да куда ты денешься, — сквозь зубы бросил селестин, подхватил меня на руки и перекинул через плечо. Понимая, что сопротивляться бесполезно, Эл как всегда решил вопрос разрубанием гордиева узла, я послушно обвисла, размышляя о том, что делать дальше. Попутно вспомнилось странное слово, произнесённое Дарой.
— Эл, кто такая «аната»? — спросила я, когда кейсер поставил меня на пол в своей комнате.
— Любовница, — ответил селестин, отчего-то внимательно следя за моей реакцией.
Отреагировала я бурно:
— То есть все кругом считают, что я твоя любовница!
— Ну, после тех двух ночей, что мы провели в одной постели, это вполне очевидный вывод, — пожал плечами селестин.
Да, так рождаются сплетни. Ну и что, пусть считают. Мне до их мнения дела нет.
— Впрочем, эти слухи мы можем легко сделать реальностью, — мурлыкнул Эл, склоняясь ко мне с явным намерением поцеловать.
— Не хочу такую реальность, — довольно жёстко ответила я, дёрнувшись в сторону. — Уж лучше пусть слухи остаются слухами.
Кейсер лишь хохотнул:
— Ты верна себе, котёнок: коготки и вздыбленная шерсть, хотя несколько минут назад ластилась как ласковая кошечка. Отдыхай.
И ушёл, а я осталась ломать себе голову: как же он поступит с Реном и его отрядом. Непонятно от чего внутри зародилась твёрдая уверенность, что всё будет хорошо. Самообман, не иначе. Самообман, который позволит как следует выспаться, в который раз, перед сном прошептав небезызвестную фразу «Я подумаю об этом завтра». Похоже, у меня развивается синдром Скарлетт О’ Хары.
Ничего удивительного, что ночью мне приснился кошмар. Я убегала от несущихся следом бурных потоков воды. Каждый шаг давался с большим трудом, а крик застрял в горле липким комом. Чувство обречённости и неизбежности конца было таким сильным, что даже во сне я ощущала, как бешено колотится сердце. И вот впереди появился спасительный горный уступ, взобравшись на который можно спастись. Но не тут-то было! Самая первая «ступенька» оказалась такой высокой, что требовалась посторонняя помощь, чтобы вскарабкаться на неё. А я уже по колено в холодной воде, и на меня вот-вот обрушится сминающий всё на своём пути мощный поток. Неожиданно перед глазами появился Эл, он стоял на том самом вожделенном уступе и с усмешкой глядел на меня. Он ждал, когда я попрошу его о помощи. А я ничего не могла сказать, немо открывая рот, как рыба. Я почувствовала, как по лицу бегут слёзы бессилия. Спасение так близко и всего одно слово отделяет меня от него: «помоги». Вот-вот вода накроет меня с головой. Паника окончательно затапливает разум, прорываясь криком:
— Эл!
Кричала я наяву, сжимаемая в чьих-то крепких объятиях.
— Я здесь, — раздался голос кейсера в кромешной темноте.
Так это он обнимает меня сейчас! Я почувствовала, что вся дрожу, а лицо мокрое от слёз.
— Ты…ты не спас меня, — прошептала я.
Разум вернулся не сразу и, пользуясь его отсутствием, чувства прорвались наружу. Я прижалась к мужчине, обнимая его в ответ и постепенно успокаиваясь.
— Это всего лишь сон, котёнок, — ласково произнёс Эл.
Да сон, плохой сон. Но как же страшно опять остаться одной в тёмной комнате наедине с подобными сновидениями. В новом мире у меня появились новые фобии. До этого была лишь одна — боязнь пауков.
И как теперь быть? Попросить его не уходить? Я вдруг осознала, что не могу этого сделать. Наяву, как и во сне, я снова не могу попросить Эла о помощи. Почему? Боюсь показать свою слабость? Не уверена в его согласии? Просто не хочу зависеть от него ещё больше, окончательно оказаться в его власти: не только физически, но ещё и эмоционально.