— Ну ты чего, мордик?.. Как будто я отлучался на год!
Арбогастр посмотрел на меня со снисходительной иронией, дескать, будто не знаем этого дурачка, я кивнул ему, да-да, мы же взрослые, а он еще щенок, солидно поднялся в седло.
Я закрепил молот справа от седла, и мы все трое понеслись дальше навстречу просторам Гандерсгейма.
В свое время для его завоевания и окончательной ликвидации угрозы со стороны населяющих те земли варварских племен я ввел достаточно мощную группировку войск.
Ту самую, с которой завоевал Сен-Мари, плюс усиленную двумя турнедскими армиями под началом рейнграфа Чарльза Мандершайда и стальграфа Филиппа Мансфельда. Со степными варварами, что на протяжении нескольких столетий расширяли свои земли, постепенно захватывая и разрушая города оседлого люда, дабы создать больше пастбищ для своего скота, я поступил во имя прогресса не просто жестоко, а весьма. Что делать, сам прогресс жесток, потому варваров я не просто покорил, а кто не согласился перейти на оседлый образ жизни, велел оттеснить к берегу океана и там истребить.
К счастью, они дрались отважно и не просили пощады, иначе я не знал бы, что делать с таким количеством пленных. Ну, вообще-то знаю, но как-то говорить о таком не хочется.
Бобик пошел было прямо, но я сдвинул арбогастра в ту сторону, где вскоре покажется океанский берег, крикнул Бобику:
— Эй, морда!.. Не отрывайся от коллектива, птичка ты моя!
Бобик то ли не услышал, то ли сделал вид, что уши позаложило, мчится, как стрела, а мы сдвинулись достаточно круто, наконец сбоку показалась первая сторожевая башня, высокая и сложенная из массивных камней.
После того как привел Гандерсгейм к полной покорности, я две трети армии убрал обратно в Сен- Мари, а потом через Тоннель вывел на северную сторону Большого Хребта, они пригодились в боях с Мунтвигом, но треть оставил на кормлении и присмотре в наиболее ключевых крепостях, велел контролировать перекрестки важнейших дорог, мосты и переправы.
Варвары уже не поднимутся, но местные королевства оседлых, что давно в симбиозе с кочевниками, могут снова вспомнить о потере своей королевскости.
А еще я велел на всякий случай возвести руками покоренных сторожевые башни на побережье. Где-то это система обороны, где-то просто сигнальные вышки, но на кораблях варваров, если те даже появятся в поле зрения, увидят, что их засекли. А еще пираты хорошо знают, что земли их союзников захвачены и там расположилось огромное войско крестоносцев, однажды сокрушившее их самих при попытке захватить Сен-Мари с моря.
Зайчик чуть пошел в сторону, там появился и стремительно понесся в нашу сторону высокий дом накраю ухоженного поля, где зеленеют ровные всходы пшеницы.
Я резко остановил арбогастра и с интересом рассматривал дом, хоть и одноэтажный, но просторный, три сарая, длинная конюшня, во дворе столб коновязи, кузница, еще какие-то пристройки.
На порог дома вышел кряжистый мужик, вскинул руку козырьком ладони к глазам.
Я крикнул доброжелательно:
— Откуда?
Он спустился до двор, лицо испуганно настороженное, поклонился, не отрывая от меня взгляда.
— Ваше высочество? Принц Ричард?
— Уже король, — ответил я, — но это неважно. Насколько помню, здесь не было поселений. Либо там в глубине, где степняки, либо в Сен-Мари на западе.
Он ответил поспешно:
— Вы объявили, что здесь много вольных земель, могут переселяться все, кто пожелает!
— Точно, — подтвердил я.
— И первые пять лет никаких налогов, — добавил он и посмотрел с испугом, но я кивнул. — Вот мы и переехали… Я с женой и девять моих сыновей. Четверо старших уже с семьями.
— Прекрасно, — сказал я с чувством. — Осваивайтесь, я рад. А где остальные?
— Работают, — ответил он. — Поля распаханы и засеяны, гуси ушли на озеро, коровы и овцы на лугу, внуки в ручье плещутся, двое старших пробуют рыбу ловить с океанского берега… Это мы еще не умеем, у нас даже реки не было, но рыбы тут много, упускать не хочется… Другие вон из той рощи бревна возят. Вы ж и лес разрешили рубить беспошлинно…
— Подтверждаю, — сказал я. — Я рад. Осваивайтесь. Богатейте. Понимаю, налоги никто не любит, но богатство нужно защищать. От одного-двух воров отобьетесь, а от шайки? Потому со временем все же буду брать налоги, а на них содержать охрану, что будет ловить и вешать тех, кто не желает работать, а покушается на ваше добро или добро вашего соседа. А сейчас передавайте поклон вашей жене, я рад, что родила девять сильных и достойный детей.
Вдали появилась черная точка и мгновенно выросла до огромного черного пса. Крестьянин не успел ахнуть, как я сказал злорадно:
— Ты все пропустил, Бобик!.. Мы такого гуся с арбогастром сожрали…
Зайчик довольно ржанул, мы проскакали мимо остолбеневшего в горестном оцепенении Бобика и помчались вдоль береговой полосы.
Через несколько минут он пронесся мимо нас с такой скоростью, будто стоим на месте, арбогастр гневно всхрапнул, хотел наддать, но я сказал строго:
— Зайчик, мы же с тобой взрослые, а он еще дурак… Не спеши, здесь надо и по сторонам посматривать. Впереди широкая река, мост и небольшая деревянная крепостица, перекрывающая дорогу на тот берег. Несколько человек на стене сразу же наклонились в нашу сторону, один начал было «Стой, кто идет…», но его напарник заорал:
— Его высочество принц Ричард!.. Открыть ворота!
Через минуту ворота распахнули настежь. Бобик сумел удержаться и пошел рядом с арбогастром. Мы красиво и гордо вошли в крепость, со всех сторон начали сбегаться воины в великолепных вестготских доспехах и преклонять колена.
Я не стал покидать седла, озирал всех с отеческой улыбкой. Из сторожки выбежал высокий рыцарь в изумительно подогнанных стальных доспехах, даже не видно, где заканчивается одна пластина и начинается другая.
Не останавливаясь, он подбежал к коню и рухнул на колено.
— Ваше высочество…
Я уточнил благожелательно:
— Мунтвиг разбит, все поют, а я уже король. Если не ошибаюсь, барон Лейнинген-Хайдесхайм? Сэр Вальден?
Он вскочил, повинуясь мановению моей руки, и сказал, сияя ярче своих начищенных доспехов:
— Спасибо ваше высо… Величество! Откуда вы меня знаете?
— Вы были в свите моего друга графа Гатера фон Мергенгарда, — напомнил я. — Как он сейчас?
— Мой дядя проверяет сторожевые башни на побережье, — отрапортовал он. — А меня послал с отрядом перекрыть здесь дороги и переправу.
— Получается?
— Людей у меня немного, — ответил он виновато, — потому согнал народ и заставил выстроить эти укрепления. Немного, но все же…
— Прекрасно сделано, — одобрил я. — Надеюсь, повидаюсь и с вашим дядей. Не одиноко вам здесь? Вдали от Вестготии?
Он ахнул:
— Одиноко? Да вы всех рыцарей Вестготии, что пошли с вами, пожаловали здесь землями!.. И никого из них не взяли в поход на Мунтвига. Так что здесь нас даже прибавилось за это время.
Я спросил с интересом:
— Каким образом?
— Адмирал Ордоньес велел установить сообщение с Вестготией. Тут же близко, всего лишь обогнуть Белый Рог, где морские чудовища топят все простые кораблики, но на ваши громадины напасть не решаются!
Сердце мое забилось чаще, я перевел дыхание и сказал ровно, стараясь не выказывать волнение:
— Адмирал Ордоньес… он сейчас где?
— Выполняет ваши приказы, Ваше Величество, — ответил он. — Охраняет побережье от пиратов, перебрасывает войска с места на место… Я не знаю в точности, мне был приказ обеспечить спокойствие в этом районе.
— И как? — спросил я.
Он жестко усмехнулся.
— Да тут как-то попытались местные прощупать нас… Я ответным рейдом сжег их стойбище, перебил всех, кто продолжал жить набегами, а не землепашеством. Думаю, повторить решатся не скоро.
— Хорошо, — сказал я, — спасибо, барон! Хорошие новости. Скажу графу, что вами очень доволен.
Он прокричал вслед счастливо:
— Спасибо, Ваше Величество!
За время моего отсутствия Гандерсгейм, конечно, не преобразился, зато отчетливо чувствуется присутствие моей армии, пусть ее и немного: на перекрестках крупнейших дорог конные посты, у мостов и переправ через реки — заставы.
Солдаты, глядя на меня влюбленными глазами, наперебой рассказывают, где отыскать командующего в Гандерсгейме графа Гатера фон Мерзенгарда, и вскоре нас как ураганом внесло в небольшой лагерь на перекрестке дорог из одного бывшего королевства в другое, а ныне владения моих лордов.
Переполох еще не улегся, как граф, такой же собранный и поджарый, в знакомой кирасе поверх зеленого кафтана, в штанах из толстой кожи с мелкими вставками из блестящей стали, быстро выбежал из шатра, увидел меня, счастливо и с таким облегчением заулыбался, что вот прям сейчас я возьму всю ношу на себя, а он пойдет розы выращивать.