– Очень красиво. – Она указала на салфетку.
– Вам нравится? – Герр Тенин улыбнулся. – Сам вышивал. Но это узор не простой, а из книги по рукоделию пятнадцатого века.
– Вы умеете вышивать? – Аля не сдержала удивления.
– Да, между прочим, многие достойные и весьма мужественные личности вышивали и ткали гобелены. Я многое умею делать. И получаю огромное удовольствие от самых необычных навыков.
Пока Аля беседовала с хозяином, Вадим осматривал комнату. Предметы искусства были дороги – уж он-то понимал толк в этих вещах. Мать обожала ходить в известный московский художественный салон на набережной, напротив Киевского вокзала, и в Столешников переулок. Да и в доме было полно неплохих вещей. То, что висело на стенах господина Тенина, выдавало вкус, требовательность и безусловные глубокие познания в живописи.
– Эту коллекцию картин вы сами собрали?
– Конечно! Такие вещи оптом не покупают, – рассмеялся Тенин.
– Я подумал, что вам важна гармония – чтобы все вокруг…
– Понятно – все и сразу и так, как хочется? Нет, молодой человек, самое большое удовольствие – это мечтать о предмете, искать его, добиваться, собрать денег и, наконец, приобрести. Уже гораздо меньше удовольствия от вбивания гвоздя и водружения на этот гвоздь того, о чем мечтал.
– Выходит, у коллекционеров мечта – это основа всего.
– А мечта – это и есть основа жизни. Не сочтите за банальность – мечта и труд. Больше нет ничего, что бы могло повлиять на конечный результат. Мы не говорим сейчас о фатальных вещах – например, о болезни.
– Я никогда серьезно не задумывался, но сейчас склонен с вами согласиться.
– Ну сами посудите, я некоторую часть жизни прожил в такой тесной квартире, что, по меткому замечанию классика, в ней можно было либо драться, либо обниматься. Я мечтал о таком жилье, в котором можно было бы соскучиться по тому, кто находится с тобой под одной крышей. Мечта была похожа на одержимость. Я о благополучии человека судил по размерам его санузла! Правда, я еще много работал… И вот… Вот вам мой дом… Он велик для потомков многих родовитых австрийских и немецких семей, но для меня он воплощение моей мечты. И я счастлив, что не помню, какая мебель у меня стоит в левом крыле – не каждый месяц мне удается туда попасть…
– А как насчет тех, с кем вы живете? Вы их лица помните? – улыбнулась Аля.
– Нет, не помню.
– Действительно, мечта сбылась!
– Потому, что я давно живу один. – Тенин сказал это так обезоруживающе просто, что Вадим и Аля почувствовали сердечность в отношении своего нового знакомого.
– Одному тоже хорошо. Можно заниматься чем угодно. Без оглядки, – Аля поддержала Тенина.
– Да, тут вы совершенно правы. И потом я еще работаю, очень много работаю.
– А чем вы занимаетесь? – спросил Вадим.
– Мои обязанности, как самого крупного в округе землевладельца, поддерживать в надлежащем виде лесные угодья, дороги, тропинки. Вот, например, завтра я хочу объявить о запрете прогулок с собаками. Уже были случаи очень нехорошие – дикие кабаны задрали собаку соседей. Очень неприятная история.
– Они гуляли по лесу?
– О нет, по моей земле проходит специальная прогулочная дорожка. Это моя частная дорога, но гулять разрешено там всем желающим. Вот незадача, собак иногда отпускают с поводков… Надо урегулировать эту проблему. Как положено. Еще я занимаюсь садом, а он у меня большой, старый. Я подсаживаю новые сорта, ухаживаю, собираю урожай.
– А что вы с ним делаете?
– Большую часть раздаю. Немного яблок оставляю себе – для варенья. Я очень люблю старый рецепт – яблоки запекают, отделяют от кожицы, добавляют сахар, корицу и чуть-чуть проваривают. – Тенин перевел дух.
– Как вкусно вы рассказываете. Надо будет опробовать.
– Обязательно вас угощу и еще несколько баночек сливы с корицей дам. Тоже отличный десерт. Остальной урожай я раздаю. Еще я читаю – правда, газеты презираю, журналы не люблю, а вот книги, особенно старые, их я читаю с удовольствием. Работаю – рисую, пишу. Веду обширную переписку. Я люблю почту, а лучшим адресатом считаю того, кому можно написать без повода и сюжета.
– Это сказала Цветаева, – кивнула Аля, – и я совершенно согласна.
– Вы очень умная, фрейлейн. – Герр Тенин сбился на немецкий язык. Чувствовалось, что ему доставляет удовольствие эта свобода обращения с языками – в речи мелькали и французские, и итальянские, и польские слова.
– Спасибо, вы очень добры, но так много надо еще узнать.
– Не спешите, не спешите учиться! Это я вам говорю о жизненных уроках. Просто будьте внимательны и слушайте красивые истории. Красивым историям надо верить, за ними стоит правда собственного опыта. Непережитое обычно имеет вид сухих рекомендаций. Остерегайтесь их.
Вадим в разговоре почти не участвовал – ему было интересно наблюдать за хозяином дома – уж очень тот необычно выглядел. Да и обстановка была под стать Тенину. Культ тридцатых годов – одежда, мебель, посуда, книги, которые в небольшом количестве стояли на низких этажерках, были изданы известным немецким издателем того времени Куртом Вольфом. Можно было, конечно, заподозрить хозяина в германофильстве, но по некоторым приметам он был увлечен историей культуры, а время было им выбрано исключительно по эстетическим соображениям. В конце концов, арт-деко – это стиль не только практичных форм, но и чудесных сочетаний материалов, удобного изящества. Вадим неожиданно почувствовал легкую зависть – чувствовалось, что в этом доме на собственные увлечения денег не жалели. «Впрочем, я тоже богат!» – впервые с момента получения отцовского наследства ему понадобилось таким образом самоутвердиться. До этого он считал, что денег у него столько, сколько он заработал сам.
Хозяин, подметив молчаливость Вадима, истолковал ее по-своему.
– Вы устали… Вам отвели комнаты, выходящие окнами в сад. Отдыхается там чудесно. Гости подъедут к семи. Если же спать не хотите – библиотека с мягкими диванами и сигарами, – Тенин посмотрел на Вадима, – в вашем распоряжении. А также бассейн, он находится в цокольном этаже – спуститься можно по винтовой лестнице. Посмотрите дом – он сам по себе произведение искусства. Говорят, подчеркиваю, говорят, что императрица Сисси останавливалась когда-то здесь. Словом, отдыхайте, как хотите. Можете вздремнуть, можете гулять, можете читать. А в семь часов встречаемся в Синей гостиной. Ее найти очень легко – у дверей стоит деревянный ангел. Ангел, между прочим, тоже старый, старше, чем дом, на два века. Достался случайно, крылья пришлось реставрировать, а вот роспись еще тех времен. Итак, до вечера, а вечера у меня обычно долгие – силы вам понадобятся.
Вадим с Алей встали, изобразили что-то вроде поклона и покинули столовую.
– Вы заметили, в его присутствии ведешь себя совсем по-другому, – задумчиво произнесла Аля.
– Заметил. Мне даже хочется шаркнуть ножкой. Еще заметил, что этот господин любит цитаты. Про розы, которым он нас показывал, – это Шеридан. – Вадиму Тенин был любопытен, и прежде всего тем, как он устроил свою жизнь. «Он из России, это ясно. Купил замок, живет в свое удовольствие и весь в трудах. Откуда такая страсть к старым костюмам, вернее к старой моде? Что это – театр? Образ мысли и образ жизни? Он удивительно образован, это бесспорно, но во всем этом есть «гримаса». Интересно, как его воспринимают соседи, впрочем, тогда, на концерте в Зальцбурге, его окружили вниманием… Значит, лицо известное и в известной степени достойное. Но чем он занимается? Нельзя же только сажать яблони и читать старые книжки. Фрау Вольц говорила что-то, но я пропустил мимо ушей. Помню только, что среди его знакомых есть очень известные люди». Вадим вдруг почувствовал, что хочет спать, – ранний подъем, незнакомая дорога, разговоры – все это утомило. Аля же, напротив, была бодра.
– Я не хочу спать, я осмотрю дом и погуляю в саду. – Она побежала переодеться для прогулки.
– Не заблудитесь, прошу вас… К тому же кабаны, как выясняется, тут бродят, если они, конечно, не выдумка хозяина дома.
Аля вышла из дома и пошла по направлению к густому еловому лесу. Она оделась удобно – куртка, защищающая от весеннего свежего ветра, удобные прогулочные ботинки, темные очки, на голову повязала шарф, и теперь она выглядела старше своих лет. Аля шла легко, вдыхая густой весенний запах. Пока она спускалась вниз с зеленой горы, на которой стоял дом, то видела зеленые окрестности с торчащими, словно морковки и редиски, верхушками маленьких деревенских церквей. Местность была обжитая – кроме темной полосы леса, принадлежащего Тенину, все остальное пространство занимали аккуратно разложенные квадратики пашен, а селения были «нанизаны» на небольшую реку. Картина, открывшаяся Але, поражала своей какой-то искусственной завершенностью. Будто художник, изобразивший это, выверял перспективу с линейкой в руках. Але увиденное нравилось, а душу переполняло чувство значительности всего, что происходило с ней. «Случай! Как все решает случай. Не пройди Вадим мимо окон Дома творчества – я бы не попала в Зальцбург. Откажись я от пасхальных выступлений – мы бы не встретили Тенина, и я бы никогда не попала в такое прекрасное место – настоящая усадьба! Я соскучилась по дому и по Москве, но как бы хотелось, чтобы мама все это увидела! Если бы Вадим уговорил ее погостить у меня. Но для начала надо сдать экзамены! Ах, видела бы она только эту красоту! И все-таки я тоже молодец – меня педагоги хвалят, а значит, есть надежда!» Она шла по дороге, по которой они подъехали к дому. Аля не имела представления, куда приведет ее тропинка, было просто приятно идти. Другая на ее месте всецело бы отдалась впечатлениям, предпочтя новизну, но Аля была осторожна. «И все-таки я иногда скучаю! Мне не хватает Москвы…» Аля впервые в жизни ощутила то, что преследует человека, существо требовательное и привередливое, всю его жизнь, – она испытала огорчение от невозможности полной гармонии. Много позже это чувство станет привычным, а потому не таким острым, но сейчас, в силу юношеской жадности, она эту неполноту ощутила как внезапное горе. В раздумьях Аля не заметила крутого поворота и очень поздно услышала шум работающего мотора. Отскочила она в последнюю минуту – навстречу ей на большой скорости двигалась машина. Аля успела только увидеть красивое мужское лицо. Водитель прибавил газ, и машина натужно заурчала, приготовившись покорить вершину, на которой стоял дом герра Тенина. Но внезапно мотор смолк. И Аля, машинально оглянувшись, увидела, как автомобиль остановился у кромки поля, но водитель не вышел. Аля поняла, что ее разглядывают в боковое зеркало. Она тут же отвернулась и продолжала спокойно идти по тропинке. «Почему он не едет?» – думала она. Присутствие незнакомого человека тревожило, тем более что вел он себя скрытно – из машины не показывался и дальше не ехал. «Дойду вон до того поворота и остановлюсь. Посмотрю, что он там делает. Так, на всякий случай», – думала Аля и чувствовала себя неуютно. С одной стороны, показывать испуг в таком благообразном и спокойном месте ей казалось неудобным, но присутствие незнакомца в пустынном поле не могло не волновать. Аля сделала несколько шагов и остановилась завязать шнурок на ботинке. Так было удобно подглядеть за водителем. А тот уже вышел из машины и прохаживался, рассматривая окрестности. «Может, ждет кого-то», – подумала Аля, борясь с желанием припуститься бегом. Она сделала несколько спокойных шагов, а потом все-таки побежала вниз. На одном из следующих поворотов она мельком взглянула на холм. Машины там уже не было.