– Этого нельзя есть безнаказанно, мы превратимся тоже кто знает во что! Я этого не позволю. Нам остается только одно: уничтожить все овощи.
– Но они ведь не ядовиты!
– Ядовиты. Яд в них тонкий, очень тонкий. Его немного, чуть-чуть. Но трогать их нельзя.
Он нерешительно разглядывал домик.
– Даже дом. Может быть, его изменил ветер. И воздух. И ночные туманы. Стены, полы – все изменилось! Это уже не дом для человека!
– Ах, это твое буйное воображение!
Он надел пиджак, завязал галстук.
– Я пойду в город. Нужно что-то сделать. Вернусь скоро.
– Гарри, подожди! – окликнула то жена.
Но он уже ушел.
В городке, на затененных ступеньках, ведущих в зеленную лавку, сидело, беспечно болтая, несколько человек.
Биттерингу вдруг захотелось выстрелить в воздух, разбудить их. "Что вы делаете, глупцы? – подумал он. – Сидите тут? Вы слышали новость: мы пленники чуждой нам планеты! Действуйте! Вам не страшно? Вы не боитесь? Что вы хотите делать?"
– Как поживаешь, Гарри? – окликнули его. – Садись с нами.
– Погодите, – возразил он. – Вы слышали недавние новости, да?
Они засмеялись, кивая головами.
– Что вы намерены делать?
– Делать? А что тут можно сделать?
– Построить ракету, вот что!
– Ракету? Чтобы опять вернуться к прежним тревогам? О нет!
– Вы должны! Вы видели цветы персика, розы, траву?
– Конечно, – ответил один из сидевших.
– И не боитесь?
– Не очень. Мы не заметили. Кажется, нет.
Ему захотелось плакать.
– Вы должны работать вместе со мной. Если мы останемся здесь, мы тоже изменимся. В воздухе что-то есть. Марсианский вирус… разве я знаю? Семена, пыльца… Вы слышите?
Они молча глядели на него.
– Сэм! – обратился он к одному из них.
– Да, Гарри?
– Ты поможешь мне строить ракету?
– У меня есть куча железа и кипа чертежей. Я уступлю…
Все засмеялись.
– Сэм, – сказал вдруг Биттеринг, – глаза у тебя…
– Что с ними, Гарри?
– Раньше они были серые, правда?
– Зачем ты спрашиваешь?
– Теперь они золотистые.
– Неужели? – уронил Сэм.
– И ты стал выше и стройнее!
– Может быть.
– Сэм, почему глаза у тебя пожелтели?
– А какого цвета они были у тебя? – спросил Сэм.
– У меня? Голубые, конечно!
– Ну, так посмотри. – Он подал ему зеркальце.
Биттеринг поколебался, затем поднес зеркальце к глазам…
– Вот видишь, что ты наделал? – укоризненно заметил Сэм. – Разбил мое зеркальце.
Гарри Биттеринг переселился в мастерскую и начал строить ракету. В широко раскрытых дверях останавливались люди, переговаривались и шутили приглушенными голосами. Иногда помогали ему поднять или передвинуть что-нибудь. Но чаще только смотрели все более золотистыми глазами.
Приходила Кора, приносила в корзине завтрак.
– Я этого не хочу, – твердил он. – Буду есть только запасы с Земли. То, что мы привезли с собой. Не то, что выросло в огороде.
Жена смотрела на него. А он не смотрел на нее и разворачивал свои чертежи.
– Гарри! Гарри! – жалобно повторяла она.
– Мы должны уйти отсюда. Должны!
Ночи были полны ветра, струящегося в блеске лун сквозь море трав в пустых полях, сквозь клетки городов, покоящихся уже 120 веков. В поселке домик Биттерингов с дрожью ждал и боялся перемен.
Лежа в постели, Гарри чувствовал, как удлиняются у него кости, как они изменяют форму, размягчаются, словно плавящееся золото. Спящая рядом жена была смуглая, золотоглазая. Она спала спокойно; спали в своих кроватках бронзово-загорелые дети. А ветер зловеще свистал в изменившихся персиковых деревьях, волновал сиреневую траву, срывал с роз зеленые лепестки.
На востоке появилась зеленая звезда.
Странные слова сорвались у него с губ.
– Иоррт… Иоррт… – повторял он.
Это было марсианское слово. Он не знал этого языка.
Посреди ночи он вскочил с постели, набрал номер археолога Симпсона.