«Золотая стрела» подходила и гавани Пьомбино. Матросы суетились на палубе, снимая паруса; рабы взялись за весла. Судно мягко скользнуло в тихую воду бухты и двинулось к берегу.
На мостике появился Никомед, явно чем-то озабоченный. Сабин догадывался, чем именно, но только пожал плечами.
«Если этот кровопийца хочет заработать десять золотых, — подумал он, — то может даже наложить в штаны. Это его проблемы. Лишь бы только не подвел...»
Унирема пришвартовалась, матросы завязали канаты на кнехтах и Никомед степенно сошел на берег.
— Я иду в портовое управление, — изрек он. — Всем оставаться на месте. Возможно, мы скоро опять выйдем в море.
Команда недовольно загудела, но шкипер невозмутимо проследовал по причалу и исчез в темноте.
— Пойдем и мы прогуляемся, — сказал Сабин Корниксу. — Надо размяться. Это сидение на палубе нарушает мое кровообращение.
Он прицепил к поясу меч, надел нагрудник и медный браслет трибуна и они с галлом тоже сошли по трапу, прихватив свои вещи, на всякий случай.
Пьомбино был небольшим городком. Почти тут же у причала они купили немного свежих продуктов, и Сабин договорился с владельцем прокатной конторы о лошадях — ведь после визита на Планацию им предстояло ехать в Рим. Цены были довольно умеренные, но и животные, которых продемонстрировал хозяин фирмы, тоже не поражали особой прытью.
— Господин, — тоскливо протянул Корникс, не сводя похотливого взгляда с вывески портового публичного дома, — мы, что, прямо сейчас отплываем? Мне уже так надоела эта вода. Может, подождем до утра?
— Терпи, — усмехнулся Сабин. — Если нам повезет, то скоро ты сам сможешь открыть такое заведение. Хотя, конечно, разоришься уже через неделю.
Галл досадливо крякнул.
— Ну, хоть вина мы можем выпить? — жалобно спросил он. — То, что я купил в Генуе, никуда не годится.
— Аристократ, — хмыкнул Сабин. — Ладно, идем, время еще есть.
Они вошли в какую-то забегаловку и с удовольствием выпили по кубку довольно приличного вина.
— Пора, — сказал трибун, осушив посуду. — А то этот жулик Никомед смоется, чего доброго, в Тарквинии, и мы окажемся в исключительно паршивой ситуации.
Корникс не нашел, что возразить, и они, выбравшись на воздух, двинулись к причалу.
«Золотая стрела» по-прежнему стояла у пирса, чуть покачиваясь на легких волнах. Команда почему-то толпилась на берегу.
— Шкипер вернулся? — спросил Сабин у рулевого.
— Да, господин, — ответил тот. — Он на борту и ждет тебя.
Сабин окинул его подозрительным взглядом и сделал знак Корниксу.
— Подожди здесь. Похоже, этот проходимец что-то крутит. Сейчас я с ним разберусь.
Галл покосился на свой острый нож и присел на бортик, не смешиваясь с матросами. Трибун тронул ладонью рукоятку меча и взбежал по трапу.
Он сделал несколько шагов по палубе и собирался уже нырнуть в каюту Никомеда, в Которой — как было заметно сквозь щели в стене — горел свет, когда четыре мощные руки крепко схватили его с двух сторон. Трибун отчаянно дернулся, пытаясь дотянуться до меча, но почувствовал себя так, словно на него навесили пару талантов цепей.
— Стой спокойно, — сказал негромкий голос ему в ухо.
Перед глазами Сабина тускло блеснул металл.
Он был реалистом и не пытался сопротивляться. Сзади и с боков застучали шаги, подходили еще люди.
Спереди к Сабину приблизился закутанный в плащ человек и несколько секунд пристально разглядывал его.
— Это он? — спросил наконец мужчина, адресуясь куда-то в темноту.
— Он, он самый, господин, — ответил возбужденный голос шкипера Никомеда, — Изменник, да проклянут его боги...
— Тихо! — отрезал человек в плаще. — Говорить будешь, когда я спрошу.
Затем он вновь посмотрел на Сабина.
— Как тебя зовут? — спросил он.