Потому что если уж ты рождён для путешествий между Мирами, постепенно начинаешь воспринимать все остальные события своей жизни просто как способ заполнить паузы между погружениями в Хумгат. Такая расстановка приоритетов неизбежна, хочешь ты того или нет.
Более-менее правдивый рассказ о том моём путешествии выглядит так: я провалился в сияющую бездну, очень удивился, а потом позволил реальности, в которой оказался Карвен, забрать себе ещё и меня. Осторожно вдохнул её воздух, убедился, что он вполне пригоден для жизни моего тела, расслабился и огляделся по сторонам со снисходительным любопытством бывалого путешественника: ну-ка, ну-ка, чем вы можете меня удивить?
Реальность, надо сказать, не подкачала. Настолько не подкачала, что впору выдать ей специальный приз за выдающиеся успехи в деле сбивания спеси с зазнаек, возомнивших себя стреляными воробьями. Например, с меня.
Начать с того, что прямо передо мной стоял ручей. То есть, не тёк у меня под ногами, а именно стоял — узкий водяной столб, одним концом уходящий под землю, а другим упирающийся в небо, тёмное, как ночью, хотя вокруг было светло. Причём ручей не лился сверху вниз, а устремлялся ввысь, как говорят в таких случаях, весело журча. А заодно звеня, трепеща и сверкая.
Таких вертикальных ручьёв здесь было много — не как деревьев в лесу, скорее, как фонарных столбов на большой городской улице. Только располагались они не ровными рядами, а как попало — то тут, то там. Все разные: широкие и узкие, медленные и стремительные, молочно-белые и тёмные, почти непрозрачные, — они текли снизу вверх, от земли к небу, и это зрелище так меня заворожило, что на какое-то время я забыл, зачем сюда пришёл.
А опустив глаза, я едва устоял на ногах. Да и то как сказать — устоял. Просто не плюхнулся на землю мешком, а аккуратно присел, хоть и сомневался, что это разумный поступок. Потому что здешняя земля тоже текла. Ну или ползла. В общем, двигалась, причём одновременно в разные стороны, словно светло-сизая почва и растущие на ней травы всех оттенков лилового цвета были подводными течениями, не слишком быстрыми, но мощными. Мать твою, растерянно думал я, это куда же оно сейчас меня унесёт?!
Но всё равно сел, потому что стоять было совершенно невозможно.
К счастью, никуда меня не унесло. То ли движение земной поверхности было просто оптической иллюзией, то ли я оказался существом настолько инородным, что меня оно каким-то образом не касалось. Я отдельно, а эта шустрая реальность отдельно, — думал я, осторожно, ползком придвигаясь к ближайшему ручью и протягивая к нему руку: почувствую ли хоть что-нибудь?
Ещё как почувствовал. Местная вода не стала разбираться, насколько я инородное тело, полез — получай. Намочила не только ладонь, но и край лоохи, ещё и в лицо брызнула напоследок, впрочем, вполне по-дружески: эй, приходи в себя!
Помощь оказалась своевременной, от холодной воды я и правда как-то сразу очнулся. И снова огляделся по сторонам — теперь уже не как удивлённый турист, а как деловой человек, явившийся сюда, чтобы разыскать другого человека по имени Карвен Йолли.
— Ну, Карвен, — сказал я вслух. — Ну ты даёшь.
В этот момент мне стало безразлично, что он натворил. И какими намерениями при этом руководствовался. Сдуру напортачил, или всерьёз замыслил неслыханное злодейство. Всё это было совершенно неважно в сравнении с тем, куда он меня привёл.
Именно тогда я понял — не теоретически, а на собственной шкуре — почему Джуффин так носился со всеми, как он говорил, «избранниками Хумгата», любой ценой старался сохранить им жизнь, заранее приготовившись расхлёбывать любые последствия своей излишней гуманности. Потому что, конечно, никакая это не гуманность. И не доброта. И не тонкий расчёт. И даже не высокомерное желание спасти себе подобных, потому что они «лучше» прочих. А самый обычный инстинкт. Естественное влечение, врождённая склонность, следование голосу своей природы, которая настойчиво требует вести себя именно так во имя сохранения нашего редкого вида странствующих между Мирами. Ясно, что при желании и этот инстинкт можно взять под контроль. Но «можно» далеко не всегда означает «надо». Уж точно не для меня. Не сейчас.
Как-нибудь разберёмся, — думал я, — чего только не творят вдохновенные придурки вроде нас с тобой, особенно в юности, когда на плечах вместо головы такое гнездо бешеных ядовитых гадюк, что вспоминать не хочется. К счастью, голова это не самое главное, при наличии воли и сердца когда-нибудь отрастёт. А с волей и сердцем у тебя явно всё в порядке, без них в Хумгате делать нечего.
Я кое-как поднялся и пошёл, стараясь пореже смотреть под ноги, чтобы не пасть снова жертвой головокружения. Шёл, конечно, наугад — а что было делать? След Карвена утащил меня в Хумгат, моё намерение его отыскать привело в этот фантасмагорический мир, и здесь мои чудесные поисковые возможности полностью исчерпались.
Нумминориха бы сюда, его нос отлично работает в любой реальности. Да и вертикальные ручьи он бы, пожалуй, оценил, вкусы у нас обычно совпадают. Но ничего не поделаешь, Нумминорих остался дома. Придётся как-то выкручиваться самому.
Единственное, что внушало мне некоторый оптимизм — опыт подобных поисков. Не то чтобы большой, но всё же он у меня был. И я успел убедиться, что когда за кем-нибудь гонишься через Хумгат, в итоге оказываешься не просто в той же реальности, куда ушёл объект твоего интереса, а непременно где-нибудь поблизости от него. Говорят, по-настоящему умелым преследователям удаётся буквально свалиться на голову своей жертве, но до такого уровня мастерства я пока, к сожалению, не дорос. И Большое Заклинание Призыва ещё не освоил, а как бы оно сейчас пригодилось! Джуффин, насколько я помню, распрекрасно применял его в других Мирах, а значит, и у меня бы получилось, если бы посвятил всё свободное время его изучению, а не укрощению бродяжьего нрава своей домашней утвари. Хорош однако охотник! В смысле, редкостное позорище. Но тут ничего не поделаешь, другого себя у меня в любом случае нет.
Я шёл по убегающей из-под ног земле и думал: вот интересно, как теперь быть? Может быть, просто его позвать? На самом деле, не такая уж глупая идея. Если это одно из первых путешествий Карвена между Мирами, он сейчас, как минимум, растерян — и счастье, если вообще в сознании, всё-таки специально его этому, как я понимаю, никто не учил. Но если в сознании, скорее всего, обрадуется, обнаружив, что не один. Я бы на его месте точно обрадовался — не то чтобы кому угодно, но будем честны, почти. Да и вряд ли Карвен всерьёз считает меня злейшим врагом.
— Карвен! — я не крикнул, а просто произнёс вслух его имя. Но мой голос прозвучал как-то неожиданно громко, а струи ближайших ко мне ручьёв вздрогнули, как от удара.
— Извините, — сказал я. — Не хотел нарушать ваш покой. Но ничего не поделаешь, мне очень надо найти Карвена Йолли. Это такой человек из другого мира, он недавно сюда пришёл. А я — за ним.
По правде, сказать, я не особо рассчитывал на какую-то реакцию — это же не Тёмная Сторона Ехо, с которой всегда можно договориться при помощи слов, а иная реальность, чьи правила мне пока неизвестны. Однако моя разговорчивость принесла неожиданный результат: потоки земли вдруг застыли на месте, а потом устремились в одном направлении, почти противоположном тому, в котором я шёл. Я, не особо раздумывая, развернулся и отправился следом. Не факт, что мне действительно дают подсказку, но почему бы не побыть оптимистом? Надо же когда-то начинать.
Вскоре земле надоело это развлечение, и она снова разбежалась в разные стороны. Но я всё равно продолжал идти в указанном направлении — в любом случае, чем оно хуже других? Время от времени я произносил вслух: «Карвен!» — разрываясь между желанием заорать и явственно ощущаемой необходимостью не шуметь.
На самом деле, зря старался. Потому что когда я увидел Карвена, он стоял в одном из ручьёв, воздев руки по течению, то есть, к небу, и только время от времени высовывался оттуда, чтобы вдохнуть. Но всё равно, конечно, ни черта не слышал: ручей он выбрал широкий, быстрый и очень звонкий.
Карвен заметил меня только когда я подошёл совсем близко. Подпрыгнул, охнув от неожиданности, выскочил из ручья и уставился на меня сияющими от восторга глазами, круглыми и синими, как у кота. Похоже, он был рад встрече не меньше, чем я.
— Ну и дела! — наконец сказал он. — Слушайте, сэр Макс, это всё происходит на самом деле? Включая вас?
— Хороший вопрос. Но совершенно бесполезный. Потому что если всё не «на самом деле», тогда и я — просто твоя галлюцинация. А галлюцинациям веры нет. Мало ли что я скажу.
— Вы даже хуже, чем Мастер Иллайуни! Тот поначалу то же самое говорил, когда я начинал выяснять, это он настоящий мне приснился, или просто игра моего воображения. Сговорились вы, что ли?