Прибавив огонь в лампе, стоявшей на тумбочке возле кровати, она с тревогой посмотрела на Халдуна.
— От кого ты слышал это скверное слово?
— Так я и знал, что оно скверное!
— Конечно, дитя моё. И как только ты повторяешь такую гадость? Больше никогда не говори этого слова!
— Нет, ты скажи, разве моя мама проститутка? — вновь ошарашил её Халдун.
— Откуда ты это взял? Кто мог так сказать?
— Все! Все! И дядюшкины дети, и уличные мальчишки, и мои одноклассники! Они все так говорят! Они всегда доводят меня до слёз. Я больше не пойду к дяде! Я не хочу в школу! Я не люблю этого господина! И даже Милую маму! Я люблю только тебя, дорогая! Если они придут, ты не отдавай меня. Скажи, что теперь я ваш. Я люблю тебя и дядю Нихата. Я хочу быть вашим ребёнком!
Халдун плакал навзрыд.
Проснувшийся Нихат поднял Халдуна на руки и положил его между собой и женой. Оба они стали утешать мальчика, как могли. Но их ласки вызвали целый поток теперь уже радостных слёз. В ту ночь Халдун наплакался всласть.
На следующий день он носился по саду, позабыв обо всём, даже о Милой маме. Хикмет-ханым не успевала менять ему мокрые от пота рубашки.
Какие хорошие дети были у их соседей! Никто его не дразнил. Всей гурьбой они бегали по лужайке и со смехом валились в высокую траву. Он был счастлив.
Через три дня к ним в гости пожаловали Нериман и её кавалер. Халдун почти не обратил на них внимания, словно это были какие-то посторонние люди. Они принесли ему большую плитку шоколада и жёлтый футбольный мяч. Но он остался равнодушен к подаркам.
Нериман только поражалась тому, как быстро удалось её друзьям завоевать любовь ребёнка.
— Да мы ведь старые приятели, — засмеялась Хикмет-ханым.
— Знаю, и все-таки…
Они не стали продолжать разговор на эту тему. Все были довольны.
Нихат предложил гостю спуститься к морю. Как только мужчины вышли, Хикмет воскликнула:
— Везёт тебе на мужчин, бестия!
— Разве я в этом виновата?
— Да кто же тебя винит! Но почему так получается?
— Откуда мне знать?
— Однако ты сумела обворожить этого человека!
— Клянусь аллахом, у меня и в мыслях ничего подобного не было! Я вся была поглощена горем Халдуна. И вдруг однажды заметила…
— Я рада за тебя. Но меня очень огорчает, что ребёнка травят.
— Поверь, что мне это доставило много страданий.
Хикмет-ханым всё понимала и ни в чём не винила Нериман. Она заменяла мальчику мать до тех пор, пока могла.
— Мы решили встретиться с матерью Халдуна и взять у неё письменное согласие на его усыновление. Это будет самое лучшее, что можно придумать.
— А Халдуна вы тоже возьмёте с собой?
— Нет. Нихат пойдёт один…
Вскоре Нихат посетил начальника тюрьмы. Он узнал о Назан малоутешительные новости. Она пристрастилась к наркотикам и к тому же стала ими приторговывать. Даже Недиме, угодившая в тюрьму за торговлю наркотиками, начала исправляться. Она-то и указала потайное место, куда Назан прятала наркотики.
— Тем не менее, — сказал начальник тюрьмы, — коли речь идёт о ребёнке, вы можете с ней встретиться.
Нихат с волнением ожидал прихода Назан. Она появилась минут через пятнадцать. О аллах милостивый! Неужели перед ним та самая девушка из Сулеймание — нежная, стройная? Куда девались её золотистые косы?.. Волосы Назан свалялись, в них блестела седина. Глаза ввалились, всё лицо было в морщинах.
— Ты узнаёшь этого господина? — спросил начальник тюрьмы.
Арестантка долго и тупо смотрела на незнакомого человека. Наконец она дважды покачала головой и сказала:
— Нет!
Тогда Нихат подошёл к ней совсем близко и спросил:
— Ты меня не узнаешь, Назан-ханым? В её глазах мелькнул протест.
— Ханым? Да какая я ханым? Давно это было… Я теперь фальшивомонетчица.
— Так я же Нихат, друг Мазхара. Помнишь, мы жили по соседству с тобой, когда учились в университете.