Обо всём этом они подробно написали Нериман. Та осталась очень довольна. Её отношения с инженером стремительно развивались. Теперь она знала, что он сильно увлечён. А она? Да что там, не висеть же ей до бесконечности на шее брата…
Хотя Селим находил, что Нериман несколько излишне сообразительна, а она считала его несколько простоватым, они поладили.
…В ту зиму Халдун пошёл в школу. Но это принесло мальчику лишь новые страдания. Озорной сын дядюшки, который учился уже в третьем классе, сообщил чуть ли не каждому школьнику, что у Халдуна есть прозвище «сын проститутки». При каждом удобном случае сверстники старались напомнить мальчику об этом, хотя учителя не раз делали им замечания, приказывая не повторять таких отвратительных слов. Халдун стал дичиться ребят и старался во время перемен улизнуть в полутёмный коридор, по которому, кроме учителей, почти никто не ходил.
Дома ему тоже приходилось несладко. У Нериман почти не оставалось для него времени. Её рука теперь редко прикасалась к его светловолосой головке. Она часами вертелась перед зеркалом, прихорашиваясь и наряжаясь.
Халдун инстинктивно чувствовал, что всё это делается для того дяди с гладко прилизанными волосами. Он начал его недолюбливать и не желал больше видеть человека, отнявшего у него Милую маму…
Зима оказалась, вероятно, самой длинной из всех, которые помнили жители Стамбула. Снег шёл до конца апреля, а местами оставался лежать даже до начала мая. Зато к середине месяца от зимы не осталось и следа.
Весной Халдун перешёл во второй класс, получив по всем предметам высшую оценку — десять баллов.
Вскоре наступила жара. В начале июня пришло письмо от Нихата. Он сообщал, что вместе с женой приедет в Стамбул на три летних месяца.
Они остановились в одном из отелей, расположенном в деловой части города. Друзья привезли Нериман сногсшибательные новости. Оказывается, Наджие застала её бывшую свекровь в объятиях своего мужа…
Нериман не верила своим ушам.
— А что же произошло потом?
— Они захлопнули перед старухой свою дверь!
— А деньги Хаджер-ханым?
— Приказали долго жить!
— Неужели она не заключила с ними никакого договора?
— Говорят, Хаджер-ханым давно находилась в любовной связи с Рызой. Хитрец сумел заморочить старухе голову и так обвёл её вокруг пальца, что выудил у неё всё до последнего куруша, не взяв на себя никаких формальных обязательств.
Нериман стало жаль свою бывшую свекровь.
— Что же с ней теперь будет?
— Клянусь аллахом, не ведаю. Ты же знаешь, она нас не любит. Ни разу не зашла к нам, хотя бы за советом. А мы, честно говоря, ей не навязывались…
Больше всех приезду Хикмет-ханым обрадовался Халдун. Теперь он знал, что от Милой мамы нечего больше ждать, и перенёс всю свою детскую привязанность на тётю.
Три дня Нихат-бей и Хикмет-ханым вместе с мальчиком бродили по Стамбулу. Наконец в одном из зелёных уголков города им приглянулся пятикомнатный особняк. Он был немного велик для такой семьи. Им вполне хватило бы и одного верхнего этажа, из окон которого открывался великолепный вид на Босфор. Однако они решили здесь обосноваться. В тот же вечер Халдун засыпал на руках у Хикмет-ханым.
Время перевалило за полночь, но она заметила, что мальчик не спит. Погладив его по голове, Хикмет-ханым спросила:
— Что с тобой малыш?
— Не хочется спать.
— Почему же?
— Не знаю.
Хикмет-ханым принялась баюкать Халдуна, а он становился всё грустнее и в конце концов заплакал. «Что с ним творится? — забеспокоилась она. — Быть может, в школе его обижают? Бьют?»
Но вот Халдун вытер рукой слёзы и спросил:
— Милая тётя, что такое проститутка?
Хикмет-ханым даже вскочила от неожиданности.