Но было противно, что Наджие на каждом шагу старается наябедничать на Хаджер-ханым.
Конечно, виновата свекровь! Не далее как вчера Нериман накрыла её в тот самый момент, когда она вышла из комнаты для омовения и начала потихоньку кропить чем-то в углах. Нериман и виду не подала, что заметила. Она и мужу ничего не сказала. Но как ей всё это надоело!
В общем до поры до времени всё оставалось как есть. Однако над Хаджер-ханым уже собирались тучи.
Ничего не подозревая, она опять стояла под окном спальни, пытаясь разглядеть, что там происходит.
«Почему сын вернулся? — размышляла Хаджер-ханым. — И даже на жену не взглянул! Может, началось действие амулетов? Вполне возможно! Мать начальника финансового отдела слов на ветер не бросает — достала целых три амулета, и все заговорённые».
Кто-то кашлянул за её спиной. Она обернулась. У кухонной двери стояла Наджие. Хаджер-ханым отпрянула от окна и попыталась изобразить на лице улыбку. Но служанка была с нею холодна.
— Ума не приложу, почему сегодня Мазхар так быстро возвратился? — непонятно к кому обращаясь, сказала Хаджер-ханым.
— Откуда мне знать? — резко бросила Наджие.
— Надо бы выяснить…
— Так зашли бы и спросили.
— Послушай, Наджие, он мой сын! Девять месяцев носила я его под сердцем…
— А разве другие носят по восемь? — съязвила Наджие.
— Ну, ты уж переходишь все границы…
— Да что я плохого сказала?
— Советую тебе быть повежливее. До сего дня я ещё мать адвоката Мазхар-бея!
— Знаю, ну и что из того?
— Ты обязана оказывать мне такой же почёт, как и молодой хозяйке.
— Молодая хозяйка вовсе и не требует почёта!
— А я требую!
Наджие презрительно рассмеялась:
— Если сумеете добиться, будет и вам почёт.
И она ушла на кухню. Хаджер-ханым даже похолодела. Раньше она устроила бы скандал, но теперь времена изменились. Лучше всего было проглотить обиду и промолчать.
Она отправилась к себе. Проходя мимо гостиной, Хаджер-ханым увидела внука, игравшего на ковре.
— Халдун, дитятко моё! Пойдём ко мне, я что-то тебе скажу.
Бросив игрушки, Халдун пошёл за ней в кладовку.
— Послушай, дитя моё, — притворно ласково начала Хаджер-ханым, прикрыв дверь, — ты не знаешь, чем так расстроен папа?
— Нет.
— Так ты узнай.
— А как?
— Пойди в спальню.
— А мне можно туда?
— Да ведь он твой отец.
— Мне не велят входить без спроса. Как я пойду, ведь меня не зовут.
— Я куплю тебе вот такую плитку шоколада!
— А я его теперь не люблю.
— Ну хорошо, тогда игрушку!
— Милая мама и Милая тётя купили мне много игрушек!
Кровь бросилась Хаджер-ханым в лицо. Схватить бы этого маленького паршивца за шиворот да треснуть как следует!
— Пошёл вон отсюда, змеёныш! — закричала она и хотела было хлопнуть дверью, но вовремя спохватилась и рухнула на тахту. Кто она теперь в этом доме? — негодовала Хаджер-ханым, кусая губы. Какая-то жалкая приживалка! Подумать только, никто не считается с ней. Даже ребёнок — от горшка два вершка — и тот… Сын просто молится на девицу из бара, по струнке у неё ходит. Она всех прибрала к рукам! Расфуфырится в пух и прах и крутит по целым дням граммофон, танцует с этой размазнёй — женой адвоката, как его там, Нихата, что ли! Да чуть не по два раза в неделю приглашает в дом целую толпу гостей. Ей бы всё веселиться, а денежки-то сына текут… Пригрел какого-то грошового чиновника и делит с ним хлеб пополам… Нет, больше этого выносить нельзя. Если подведёт амулет, она знает, что ей делать: подыскать себе комнатку и бежать отсюда.
Неожиданно до неё долетел гневный голос Мазхара. Он не говорил, а кричал. Хаджер-ханым выбежала и приникла ухом к дверям спальни. В глазах её мелькнула тень надежды — кажется, между ними началась ссора? Но тут в переднюю вошла Наджие, и старуха быстро отскочила от двери.