Иван взял своего за поводья и хоте уже побыстрее отойти от воды, как вдруг озеро забурлило закипело, запузырилось, и в самой его середине высунулась наружу здоровенная мускулистая рука с длинными ногтями. Распухшая огромная ладонь несколько раз сжалась и разжалась, а потом рука, неимоверно удлинившись, потянулась к Ивану.
– Ого! – сказал Иван, отступив на шаг.
Фома, который как раз усаживался на своего коня, обернулся.
– Гм… – сказал он, не испугавшись. – Странно. Она обычно спокойная в это время года… Чего ей надо?
– Я тоже хотел бы это знать, – сказал Иван и вскочил в седло.
– Обычно она что-нибудь раздает, – задумчиво сказал Фома. – Оружие, к примеру.., еще что-то…
– Раздает, говоришь? – пробормотал Иван, вытаскивая меч из ножен. – Вот я ей сейчас раздам…
Рука перестала удлиняться и закачалась на ветру.
– Эй, ты, – громко сказал Иван, – Чего тебе надо, конечность?
– Меч, – донесся глухой, как из бочки, голос.
– Чего?! – поразился Иван. – С какой стати?..
– А с такой, – с вызовом ответил голос, – что твой меч – это мой меч!
– Да пошла ты… – сказал возмущенно Иван и посмотрел на клинок, который ярко засветился. – Никакой это не твой меч…
– Ах так?! – взвился голос, а рука сжалась во внушительный кулачище и выразительно погрозила Ивану. – Это мой меч! Его король Артур у меня обманом выманил!..
– Э нет, – внезапно вмешался Фома. – Во-первых, королю Артуру меч был выдан по обоюдному согласию и добровольно. Во-вторых, это было давно… и, в-третьих, это совсем другой меч.
– Ну, не знаю, – нерешительно сказал голос после паузы. – Может быть, конечно, и другой…
– Вот видишь, – укоризненно сказал Фома. – И потом, той Деве Озера, которая подарила Артуру меч, уже давным-давно отрубили голову.
Голос противно хихикнул.
– А это совсем не важно, – сообщил он. – Подумаешь… Короче, – решительно произнес голос, – отдавайте! меч сейчас же! Какая разница – тот это меч или другой… Быстро, говорю вам!..
Рука метнулась к Ивану, но тот, не особенно напрягаясь, рубанул ее по запястью. Распухшая кисть упала на песок.
– Ай-ай-ай!.. – завизжал голос. – Ну все, теперь вам кранты!..
Вода заволновалась пуще прежнего, и из пучины на поверхность с трудом выбралась огромная безобразная старуха. Она была иссиня-бледного цвета, с выпученными белыми глазами без зрачков: торчащие из мокрой пасти кривые зубы поразил жестокий кариес. Голова старухи сидела на шее как-то криво. Присмотревшись, Иван увидел глубокий шрам, кое-как перетянутый грубыми нитками. Грязные зеленые волосы старухи были распущены по плечам, с которых свисали полуистлевшие остатки белых одеяний. Старуха отчаянно трясла покалеченной рукой и шипела. Потом она вперила злобный взгляд в Ивана и произнесла:
– Отдавай немедля меч, негодяй, иначе смерть тебе!
– Фу, – произнес Иван с отвращением. – А я-то грешным делом думал, что озерные девы все как на подбор прекрасны!
– Поживи-ка с отрубленной головой столько времени, – заметил Фома, – да еще под водой, да еще с нашим безобразным медобслуживанием…
– Действительно, – согласился Иван. – Эй, бабка! – крикнул он. – Проваливай-ка ты подобру-поздорову!
– Как же. – Старуха заскрежетала сгнившими зубами и заковыляла по воде, как по песку. – Всех утоплю!..
Буквально в одну секунду она оказалась на берегу и тут же попыталась схватить Ивана за горло. Он решительно воспротивился этому и разрубил старушку пополам своим мечом. Спихнув останки великанской бабули в воду, Иван вытер меч о траву, вскочил в седло – конь все это время меланхолично пощипывал травку неподалеку – и сказал, обращаясь к Фоме:
– А откуда ты знаешь, что у меня меч не короля Артура?
– А что я, не вижу? – сказал Фома невозмутимо. – Это совсем другой меч.