Иван на всякий случай вытащил меч. Потом подумал немного, посмотрел на вершину холма, пожал плечами, сунул клинок обратно в ножны, повернул коня и поехал в обход. Твари недоуменно переглянулись, потом обиженно взвыли.
– А ты что, с ними биться не будешь?
Иван огляделся в поисках говорившего и увидел какого-то неопрятного мужика, которой с томным видом валялся на изумрудной траве. Иван остановил коня и спросил:
– А зачем?
Мужик слегка удивился.
– Ну как – зачем? Они…
Тут он озадаченно умолк. Иван подождал немного, а потом сказал:
– Все равно я на эту гору карабкаться не собираюсь. А так эти животины мне вовсе не мешают…
Мужик почесал в затылке. Он был удивлен.
– Ну, раз так, то оно… конечно… – неуверенно сказал он.
Иван кивнул ему и тронул коня с места.
– Эй, ты куда?! – вскочил на ноги мужик. Иван снова остановил коня.
– Да в общем-то особенно никуда, – охотно сообщил он.
– А ты-то чего так взволновался? Мужик продолжал удивляться. – А что, проводник тебе разве не нужен? – спросил он, и на лице его выразилась степень крайнего недоумения.
– Да не особенно… – задумчиво сказал Иван. – А впрочем… Далеко ли тут до ближайшего замка?
– Да нет, совсем близко! – закричал мужик с облегчением. – Давай провожу!
Иван с любопытством посмотрел на добровольного гида. Мужик был как мужик: лохматый, бородатый, в темно-коричневой хламиде. Под мышкой зажата не то лира, не то кифара, не то еще что-то в этом роде – музыкальный инструмент. В целом волонтер-экскурсовод напоминал тип спивщегося полуинтеллигента из тех, что за бутылью портвейна в скверике спорят о Бунюэле, Виане и экзистенциалистах. Наверное, какой-нибудь местный бард, то бишь менестрель… или миннезингер?..
– А чего ты ко мне в проводники набиваешься? – с интересом спросил Иван вероятного ваганта.
– А что еще остается делать?
– Безработный, что ли? – догадался Иван. – Люмпен?
Понятно, подумал он. Аутсайдер феодального общества…
– Ага, типа того, – сказал мужик. – Я тут, понимаешь ли, как бы на самом деле назначенный, а сюда давно никто не ходит… Я от безделья совсем уже ошалел. Не аутсайдер.., но почти пролетарий. Умственного, видать, труда.
– И как же ты работаешь? – поинтересовался Иван. – На окладе или только от чаевых?
– Ну.., не от чаевых – это точно. Нам чаевых брать не полагается, – строго сказал мужик.
– Ну ладно, – сказал Иван. – А звать тебя как?
Мужик приосанился.
– Звать меня Фомой Стихоплетом, – важно произнес он. – Я песни сочиняю и пою их.
Иван понимающе кивнул.
– Я так и подумал, – сказал он. – Ты, наверное, поэт. Или бард какой-нибудь.
– Что-то в этом роде. Я, может быть, и не такой знаменитый, как тот, что до меня работал, не помню, как его, в общем, из латинян будет… но тоже кое-что значу. И не только в узких кругах.
Иван с сомнением посмотрел на мужика.
– Не знаю, не знаю, – сказал он. – Какой от тебя прок, от рифмоплета?
– От стихоплета, – несколько обиженно поправил Фома. – Подумаешь… Ну что, едем мы или нет?
– Едем, – согласился Иван.
Фома в ответ удовлетворенно кивнул, сунул два пальца в рот и довольно прилично свистнул. Откуда-то из рощи шустро выбежала приземистая лошадка. Фома не менее шустро вскочил в седло, взмахнул рукой и сказал:
– Поехали!..
– Наоборот, – буркнул Иван.
– То есть? – не понял Фома.
– Я говорю – сначала надо было сказать, а потом руками размахивать…
– А какая разница? – снова не понял Фома.
– Большая, – проворчал Иван. – Это традиция.
– А-а, – понимающе протянул Фома. – Ритуал, значит.
– Типа того, – сказал Иван, пришпоривая коня.
Они поскакали вперед, обогнув холм с левой стороны.