А матери скажи, что я на хутор пошел, ладно?
– Ладно, – подумав, согласилась сестренка, – только прямо сейчас уходи. Они тебя здесь в первую очередь начнут искать.
– Хорошо, хорошо, уговорила, – хмыкнул Есеня. Ему вовсе не было страшно, ему даже нравилось это приключение – пожить в лесу он всегда мечтал. Впрочем, встречи со стражниками он тоже не боялся – он вовсе не собирался рассказывать им про медальон, хоть они на куски его режь! Он окончательно решил, что оставит медальон себе – такие вещи на дороге не валяются.
– Ну иди! – Цвета потащила его за рукав, – иди же скорей!
– Уже иду! – Есеня подмигнул Чаруше, которая стояла и комкала передник – у нее на глазах тоже были слезы, как и у Цветы. Он развернулся к ребятам и помахал им рукой, – прощайте! Не известно, что меня ждет. Но буду я у старого дуба, так что завтра жрачки приносите – я уже сейчас есть хочу, а завтра и вовсе помереть могу от голода.
– Простыню возьми, – щедро предложил Сухан, и Есеня не стал отказываться.
Он высыпал серебряники в руку Сухану, хлопнул Звягу по плечу, вышел со двора и направился к городской стене – выходов хватало, даже если ворота были заперты. Не успел он пройти и десятка шагов, как услышал цокот копыт – а сестренка оказалась права, во двор кабака въезжали стражники с факелами. Если они увидят Цвету, то догадаются, зачем она здесь была! Есеня остановился и подкрался поближе к воротам. Нет, сестренка успела уйти. Он выдохнул с облегчением, и, не особо таясь, направился своей дорогой.
Как вдруг сзади него раздались торопливые шаги и шумное дыхание – Есеня приостановился и прижался к забору. Интересно, кто это? Если стражник, то почему без огня? Он присмотрелся, замерев неподвижно, и фигура в белом платье остановилась прямо перед ним, растерянно оглядываясь по сторонам – Чаруша!
– Эй, – шепотом позвал Есеня, и она подпрыгнула от неожиданности.
– Ой… Это ты, Есеня?
– Ага, – ответил он и шагнул в просвет улицы, – а зачем ты меня догоняешь?
– Я… послушай… Ты только не смейся. Возьми меня с собой, – прошептала она и опустила голову.
– Чего? – Есеня заорал в полный голос.
– Возьми, ты не пожалеешь. Я тебе еду стану готовить. И вообще…
– Иди домой! – рявкнул он, – только тебя мне не хватало. То же мне…
Она всхлипнула, подняла на него печальные глаза, покорно развернулась и пошла назад. Плечи ее дрожали, и это было заметно даже в темноте.
– Эй. Не реви, – сказал он ей вслед, и она сразу же остановилась и оглянулась, – я не со зла. Просто девчонкам в лесу делать нечего. Что про тебя подумают, если ты дома ночевать не будешь?
– Да мне все равно, что обо мне подумают! – со слезами выкрикнула она и побежала прочь.
Почему-то это ему понравилось. То, что ей все равно.
К старому дубу он не пошел. Во-первых, старый дуб стоял близко к краю леса, и это несколько снижало остроту ощущений – Есене хотелось в чащобу, где не ступала нога человека. Во-вторых, слишком близко к медальону – кто их знает, если стражники его найдут, то могут и поискать медальон в окрестностях. А в-третьих… в-третьих, чересчур много людей знает, где он собрался ночевать.
Есеня шел по лесу долго, изредка посматривая на звезды – ясной ночью он бы не заблудился, звезды он изучил хорошо и мог по ним безошибочно определить время. Наконец, чащоба вокруг него стала такой непролазной, что он решил остановиться у маленького пруда с черной водой. Ему хотелось пить, поэтому место он нашел подходящим. Комары, вившиеся вокруг головы на ходу, набросились на него целой тучей, стоило только остановиться ненадолго. Об этом Есеня не подумал – в городе комаров не было вообще, а на краю леса они не проявляли такой злости. Он сорвал ветку, и, отмахиваясь от назойливых тварей, начал изучать обстановку.