Гуров заранее решил, как расставит своих оперативников. Так, на служебный вход, где топтались без дела два бойца с автоматами, сыщик никого не выделил. Два опера курили за дверью, откуда шла лестница на верхние этажи, где располагались служебные помещения, артистические уборные, костюмерные. Здесь же жили артисты, которых переводили из одной труппы в другую. Здесь находилось и служебное кафе-столовая, соответственно и кухня. Имелись и лифты, которые очень не нравились сыщику.
Гуров понимал: самая трудная задача, стоявшая перед Коброй, – это доставка взрывного устройства в помещение цирка. Имелась дверь, через которую можно войти со двора, где стояли машины артистов и служебный транспорт. Майор спецназа выставил у этого входа двух бойцов с автоматами. Вскоре здесь начался скандал. Дворники, рабочие, другой обслуживающий персонал часто не имели при себе пропусков, на иных пропусках отклеились фотокарточки, вообще все сотрудники цирка знали друг друга в лицо, и непонятно откуда появившаяся охрана, да еще с автоматами, раздражала людей. Майор спецназа являлся начальником для своих бойцов, а грузчику, тащившему мешок с отрубями, был лишь помехой, бездельником, незнамо чего тут делавшим.
За каких-нибудь пятнадцать минут у дверей собралась группа в несколько человек, которые, не стесняясь в выражениях, костерили растерянных бойцов и покрасневшего майора. Один подвыпивший мужичонка, якобы случайно, расплескал из ведра краску, одному бойцу в мокрых маслянистых штанах пришлось уйти в автобус.
– В темном переулке вас нету, а здесь выставились, морды бесстыжие! – кричала какая-то уборщица.
Женщине предлагали пройти, но она стояла со своими мужиками из солидарности.
– В Чечню вас отослать!
– Слушай, паря, давай я тебя перекрашу в клоуна, у нас коверных не хватает.
Спецназовец привел начальника охраны, который выделил вахтершу, знавшую цирковых в лицо. Но дверь поминутно открывалась, у железных ворот гулял сквозняк, женщина сказала, что ватника у нее нет, вообще у нее пост внутренний и теплый.
Кто-то уже сбегал в администраторскую, пришел заместитель директора, человек мягкий и обаятельный. Он знал, что по неизвестным причинам охрана помещения усилена, вчера познакомился с Гуровым и смотрел на стоявшего в стороне полковника с надеждой.
– Извините, эти люди мне не подчиняются, – сказал сыщик и пошел коридором вдоль ящиков и сундуков с вещами, с реквизитом.
В коридоре, неподалеку от входных дверей, два оперативника помогали чинить небольшой яркий фургончик. Вроде люди заняты делом, но один из “мастеровых” не сводил взгляда с дверей и происходящего там скандала. Когда Гуров проходил мимо, опер поднялся с колен, сказал:
– Огоньку не найдется? – Он достал сигарету. – Лев Иванович, разгони их к чертовой матери, обзор закрывают, тут не человек, слон пройти может.
– Терпи, сыщик, наша доля такая, ментовская, – Гуров щелкнул зажигалкой, похлопал коллегу по плечу, пошел дальше.
Началась программа, у кулис собирались артисты, стучали коньками ярко раскрашенные девушки, клоуны сверкали красными носами.
Гуров обогнул артистическую братию, к нему подлетел возбужденный спецназовский майор.
– У вас билет в ложу, вот и сидите на месте!
– Майор, у вас дети есть? – спросил Гуров.
– Что? – Ошалевший парень тряхнул головой. – Сын. Какое это имеет значение?
– Если мы уйдем, твой парень станет сиротой, – флегматично ответил Гуров. – Работать в розыске – не ладонью кирпичи рубить, думать надо. Ты бы сюда своего мудака-генерала притащил.
Сыщик усмешливо оглядел майора и пошел дальше. Утренний спектакль закончился, зрители двинулись на выход. Гуров зашел в кабинет замдиректора, где ждали своего часа два сапера. В огромной клетке сидел большой красавец попугай, поглядывал на людей круглым глазом.
– Господин полковник, мы понадобимся или для подстраховки сидим? – спросил седой мужчина с моложавым лицом.
– Идите, перекусите, только быстро, – ответил Гуров, вынул из внутреннего кармана портативную рацию. – Ребята, говорит Гуров. Отвечайте, как меня слышите.
В ответ донеслось:
– Я – Первый, слышу хорошо...
– Второй, слышу отлично...
– Станислав Крячко давно оглох, – не удержался и схохмил Крячко.
– Ну, ребята, внимание, – сказал Гуров. – Мандражируете? Хороший сыщик должен волноваться.
– Лева, помнишь, как мы маньяка в Сокольниках брали?
– Витя, у того парня было только шесть патронов. Все! Шутки в сторону. Туалеты. Я считаю, он переоденется в туалете.
– Ты полагаешь, он уже в здании?
– Возможно. На парадных дверях, обращайте особое внимание на мужчин с ребенком на руках. Двери во двор, попробуйте сблизиться с солдатами, они тоже люди, найдите подход. “Спартак”, девушки, начальники-придурки... Вас учить – только портить.
– Да я с одним Витьком побратался, но тут ихний командир шастает, – оперативник матюгнулся.
* * *Гуров опоздал. Кобра пришел на утреннее представление, контроль миновал с ребенком на руках, переоделся действительно в туалете на втором этаже. Сейчас в рабочем, заляпанном краской халате пил кофе в буфете, обслуживающем сотрудников цирка. Кобра смастерил себе из газеты шапочку, мазнул ее краской, не забыл грязной рукой провести по лицу. Он ждал, когда начнут пускать людей на дневное представление.
* * *– Ребята, – продолжал Гуров, – мы обязаны его взять с грузом. Если он сумеет груз пронести, то вновь переоденется и растворится в толпе.
– Но он не камикадзе и должен во время действия уйти из цирка.
– Кто там такой умный? Плюнь через левое плечо. Если мы его пропустим с грузом, то не дай нам бог искать его пустого на выходе. Всем по местам, предельное внимание, в зал придут ваши дети.
– Не дави на психику! – сказал Крячко.
* * *Кобра шел по нижнему коридору, катил тележку, какими пользуются носильщики на вокзале. Террорист приметил тележку еще в первый день своего посещения цирка, когда в сопровождении начальника охраны осматривал помещение. Кобра провез тележку мимо бойцов, охранявших двери во двор, прошел к гаражам, где стояли его “Жигули”. Солдаты взглянули на “рабочего” в заляпанном краской халате, на тележку, на которой стояло ведро, лежали кисти и мешок с тряпьем, без всякого интереса и торопливо захлопнули дверь, так как с улицы несло холодом.
* * *Зрители расселись и притихли, звучала музыка, по арене скользили девушки-красавицы. Номер назывался “Русский хоровод”.
Гуров, настроение которого с каждой секундой ухудшалось, прошел нижним коридором, поднялся в фойе, где встретился с майором спецназа.
– Полковник, у вас это, кажется, называется работать по непроверенным агентурным данным?
Гурова знобило, он взглянул на улыбающегося спецназовца, ничего не ответил, направился к лестнице. Мысли появлялись, пропадали, путались, налетая друг на друга.
“Мы лопухнулись и пропустили... Я не настоял, чтобы саперы осмотрели не только служебные помещения, а открыли все комнаты, гримерные, раздевалки... Кобра увидел спецназ и ушел... Сейчас рванет МХАТ, я оказался слишком хитрым, обманул сам себя”.
* * *Кобра, одетый в костюм Деда Мороза, подкатил тележку, на которой лежала метровая, обклеенная фольгой, ракета с надписью “Россия”, к двери, стукнул в нее посохом. Боец выглянул, распахнул дверь, рассмеялся:
– Дед, до Нового года еще три недели!
– У вас, может, и три, а у нас елки скоро начинаются, – прогудел в бороду Кобра. – Подмоги, видишь, застрял.
Бойцы помогли преодолеть порог, загудели определяющие металл контроллеры.
– Дед, ты контрабандист, – сказал боец. – Ну-ка покажи, что за снаряд везешь.
– Побойся бога, воин! – Кобра огладил бороду. – Это же шутейная петарда, а моя тележка вся из металла, вот твоя аппаратура и подняла шухер! – Он хохотнул и двинул по коридору; только скрылся за поворотом, как услышал уверенный голос:
– Здравствуйте, далеко направляетесь? Кобра еще по дороге на выход увидел оперативника, повернулся на голос, опустил руку в карман халата, плотно обхватил рукоятку ножа.
– На репетицию, – ответил Кобра. – Проверить надо, эта херня то летает, то лишь фукает, позора не оберешься.
– Проверить, конечно, не мешает, – согласился опер, внимательно изучая Деда Мороза и его груз.
Оперативник имел собственный рост сто семьдесят четыре, из-за шапки “артиста” его рост определить не мог, решил подойти вплотную. Кобра это понял и молниеносно ударил ножом.
* * *Гуров решил, что если он промахнулся, то виноват только он, ребята тут ни при чем. Он зашел в кабинет замдиректора, включил рацию.
– Говорит Гуров, все свободны...
– Пропал Седьмой! Седьмого нет на месте! – откликнулся взволнованный голос.
– Где его пост? – спросил Гуров.