Разговор плавно перетек на обсуждение злачных мест для любителей джаза, потом - на арбатские развлечения квартета, на сам квартет. Настасья охотно рассказывала, видно было - гордится. Так и дорогу скоротали, за беседой. Когда доехали, Ильяс попросил:
- Настя, позвоните мне, если вдруг с Лилей что. Я волнуюсь, знаете.
- Ага, - сказала Настасья. Выбралась из машины и пошла извлекать с заднего сиденья сонную подружку.
Честно говоря, на ее звонок Ильяс особенно не рассчитывал. Да и вообще не рассчитывал, известно же, что такое
женская дружба. Поэтому вот уже полтора месяца присматривал за немочью сам - приезжал на Арбат по выходным, наблюдал, но больше не подходил. Чем дольше наблюдал, тем сильнее ему не нравилось то, что он видит: Лиля закуклилась, не видела ничего вокруг и, похоже, не вполне осознавала происходящее. Это несчастное создание не хотелось снимать, и орхидеи ему дарить не хотелось. Только пристрелить из жалости, как чумного щенка.
Как вернуть Лилю в мир живых, Ильяс даже примерно не представлял. Никогда не умел выхаживать щенков - и учиться не хотел.
И только в середине июня позвонила Настасья. Наверное, еле дождалась, пока он возьмет трубку, потому что затараторила почти без пауз:
- Ильяс, здрасьте, это Настасья, вы просили позвонить, если... я вот, звоню.
Поначалу Ильяс подумал, что это скорее повод назначить свидание, чем забота о подруге. Собственно, он был бы всецело за - в других обстоятельствах. Такие, как Настасья, в постели еще лучше, чем в кадре, и никаких тебе обманутых ожиданий, претензий и прочей ерунды.
- Я сейчас вообще-то на работе, - добавила Настасья. - Вы скажите, когда с вами можно будет поговорить? Только мне бы побыстрей...
- Ну, я как раз собирался где-нибудь поужинать, так что давайте прямо в "Южном Ветре". Вы до одиннадцати?
Поел, пока Настасья заканчивала программу. Пожалел, что так и не собрался приехать раньше, ее голос определенно того стоил, да и смотрелась она на сцене великолепно. Ильяс не удержался, отснял несколько кадров.
Настасье удалось его удивить: она и впрямь переживала за подружку. Кто другой мог бы и не заметить, но только не он: у певицы были усталые и озабоченные глаза, а пальцы безостановочно отстукивали по колену какой-то странный рваный ритм.
- Вы понимаете, - начала она напряженно. - Мы все старались что-то сделать, думали - несерьезно, опомнится, это у нас у всех иногда бывает, просто совсем ничего не хочется. Но оно не проходит второй месяц, становится только хуже. А вы... вам, кажется, она не безразлична, я вас видела на Арбате в эти выходные, и в прошлые... вот и позвонила. Может, у вас получится?
- Вы очень наблюдательны, - грустно улыбнулся Ильяс. - Поверьте, я бы с радостью. Но как?! Не тащить же ее на ночные гонки на Воробьевых.
- Как - это как раз понятно, - Настасья прекратила барабанить и подперла кулаком подбородок. - Это не трудно. У Сеньки бы получилось раньше, когда они... Но Лилька как зачастила в этот игровой центр, у них все и закончилось. А то бы отправились куда-нибудь в Суздаль, все бы прошло.
Сенька и Лиля? Представив эту парочку, Ильяс не смог сдержать ухмылки. Вот уж точно, два сапога, и оба левые.
Настасья понимающе пожала плечами.
- У нее всегда было непросто с... все непросто.
И глянула на Ильяса, словно следователь с Лубянки.
- Со мной будет просто. Если она, конечно, захочет. - Вспомнил о латте, которое так и держал в руке, допил и улыбнулся - открыто, словно признавая всю вину, и свою и чужую разом. - Видите ли, так получилось, что она мне очень важна. Жизненно необходима, если уж совсем откровенно. Так что... - Заглянул в пустую кружку, подозвал проходящую мимо официантку. - Еще латте мне, а леди... что будет леди?
- "Эрл Грей" с мятой. - Настасья прищурилась. - А как вы познакомились?
- В игровом центре. - Глянул на "следователя", усмехнулся: удивится, возмутится? Но "следователь" хорошо держала образ, даже не моргнула. - Я делаю для них кое-какие рекламные материалы. Увидел ее после погружения, в местной кафешке... и вот... - развел руками. - Ваша подруга очень противоречивая личность. Одна сплошная загадка.
Настасья непонятно хмыкнула.
- Ясно. Вы ее свозите куда-нибудь, где красиво. Недалеко от города, а то потеряете в дороге.
Прикинув варианты, Ильяс на всякий случай спросил, как загадочная и противоречивая реагирует на монастыри и церкви. А то всякое бывает.
- Нормально реагирует, - заверила Настасья. - Особенно если старинный. Только... - она на минуту задумалась. - Да. Только проследите, чтобы взяла флейту.
Составив заговор, Ильяс распрощался с леди, благо, она отказалась от джентльменского предложения подбросить до дома. Тут же, на стоянке около клуба, позвонил дамочке, возжелавшей запечатлеть свое прыщавое чадо в отчаянно рекомендованной подругами модной студии, и отменил завтрашние съемки: у него, кхе-кхе, небольшая простуда, не стоит рисковать здоровьем драгоценного чада и его прелестной мамаши.
***
Лиля открыла не сразу, Ильяс успел испугаться, что ее куда-то понесло в самый неподходящий момент. Что было бы странно, за прошедшие с последней игры полтора месяца она если куда и ходила, то лишь в Битцу или на Арбат. В игровом центре она была позавчера, так что сегодня определенно должна быть дома.
Открыла, не спросив, кто.
- Ильяс? - удивилась вяло. На двоечку. Выглядела тоже на двоечку. С минусом.
- Привет, аленький цветочек, - усмехнулся он, шагая в квартиру.
Она посторонилась, даже не спросила, зачем пришел - первый раз, без звонка, в мотоциклетной куртке. Ну да, нам на все чихать. На себя в том числе.
Огляделся. Обычная квартирка, кооперативная двушка родом из шестидесятых, скромно, подзапущено и душно. До свинюшника, как бывает при запоях и загулах, не дошло, и то слава богу. Ладно.
- Джинсы годятся, майку надевай без рукавов, на улице тридцать, - велел ей. - И ветровку. Давай, цигель-цигель.
- Куда?..
- Недалече. Одевайся.
Она пожала плечами, ушла в комнату, пошуршала там, через две минуты вернулась: те же потрепанные голубые джинсы, черный топик, обтягивающий ребра, волосы в хвост и никакой косметики. Обула кроссовки, сдернула с вешалки ветровку и рюкзачок. Господи. Дитя Освенцима! Где та прелесть в красной шапочке и с шоколадом на носу?! Такое можно снимать только на плакат "поможите-люди-добрые", без грима и костюма, как есть.
- Флейту возьми, цветочек.
Кивнула, сунула футляр в рюкзак, посмотрела без выражения. Остро захотелось поджечь гребаный игровой центр, а ее как следует встряхнуть, окунуть в прорубь и напоить скипидаром, чтобы на бумажном лице появились хоть какие краски.
Надела шлем, села позади него на мотоцикл, словно кукла. Маленькая кукла, особенно по сравнению с ним. И держаться удумала за скобы. Пришлось положить ее руки себе на пояс: крепко обхватить не смогла, рук не хватило.
- Не свались, аленький цветочек, - буркнул Ильяс и еле удержался, чтобы не добавить "мечта мазохиста".
Лилька уцепилась за ремень, и на том спасибо. Но ни полслова не проронила всю дорогу, не пожаловалась на предельную скорость и даже ни разу не завизжала на нарочито резких поворотах. Словно то волшебно-изменчивое создание, - то ли ребенок, то ли женщина, то ли идеально чистый лист, - умерло в игровом центре в Битце, а у него за спиной сейчас сидит плюшевая игрушка, только уж больно костлявая. Есть, что ли, забывает? Черт. Вот же угораздило связаться!
Проезжая Сергиев Посад, подумал: пиццей накормить? Здесь, напротив Лавры, отличная пиццерия. Нет, не стоит рисковать. Надо полегче. Остановился у магазина, купил две бутылки йогурта и шоколадку. Отнес, скормил недоразумению. Похоже, и правда не ела со вчерашнего дня - шоколадка исчезла тут же, а на щеках появилось подобие румянца. После йогурта она даже подала голос. Спасибо сказала. С ума сойти.
Но хоть можно ехать дальше без опаски потерять пассажирку. Правда, скорость он на всякий случай сбросил. Немного.
Километров через пятьдесят свернул с трассы на стремную грунтовку. По такой или на тракторе, или на мотоцикле, и только посуху. Еще через десять минут показалась деревенька. Он ездил сюда часто: поснимать реку и храм - девятнадцатого века, когда-то очень красивый, а сейчас заброшенный и обветшалый. А сейчас вот привез свою "идеальную натуру". Снял ее с мотоцикла, мотоцикл завел в сарайчик к бабульке, с которой еще пару лет назад договорился о постое. Вернулся к Лиле - она так и стояла посреди дороги, но хоть растерянно оглядывалась, а не смотрела перед собой с отсутствующим видом. И зябко куталась в ветровку.
Жара за тридцать, а ей холодно. Черт бы подрал это их полное погружение!