Мне не хватает твоей мамы, и это никогда не изменится, но у меня есть друзья, я езжу на экскурсии. – Он засмеялся. – Мне шестьдесят четыре года, и я впервые в жизни начал ездить на экскурсии.
– Ты больше не водишь машину? – Теперь она по-настоящему забеспокоилась. Вождение было в крови у Майло. Он любил машины.
– О господи, дорогая, я еще вожу машину. Меня уговорили поехать на экскурсию по штату с ночевкой, и мне понравилось. Интересные люди смотрят интересные места. Я бы в жизни не встретил таких людей, если бы не остановился и не заинтересовался этой программой.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Какой программой?
– Ну... – Голос у него стал вкрадчивым, и Габриэль насторожилась. – Одна из медсестер в больнице рассказала мне о поездках, которые организует автобусный парк округа.
Однако! Майло, хитрая лиса, явно что-то скрывал. Но она дознается. Как только он будет готов расколоться.
– Ты ездишь в туристические поездки?
– Конечно. В Тампу. В Атланту. По магазинам.
– По магазинам? Ты же терпеть не можешь магазинов.
Они оба вздрогнули от неожиданного позвякивания старинного звонка и испуганно переглянулись.
– Боже мой! Время! – У Габриэль забилось сердце, а щеки залило краской. Джо.
– Я вижу, мы не можем одновременно готовить и серьезно разговаривать. Вот это, дорогая, и есть признак старости. – Майло сгреб гору мусора со стола в мусорное ведро. – Иди открой дверь. Мне надо помыться. – Он быстро брызнул на руки лимонным соком и подставил их под струю воды.
Габриэль прищурилась. В чем дело? Впалые щеки отца стали красными, серый цвет исчез.
– Ты в порядке?
Ей совсем не хотелось оставлять его, чтобы потом найти на полу с сердечным приступом.
– Что? – Он рассеянно оглянулся на нее, продолжая оттирать руки. Бросил взгляд в маленькое зеркальце над холодильником. – У меня нормальный вид? – Отец пригладил волосы еще влажными руками.
– Конечно, папа. – Габриэль никогда не видела отца таким взволнованным. Должно быть, он очень устал. Принять и накормить такое количество людей оказалось для него, похоже, более серьезным испытанием, чем они предполагали. Не надо было разрешать ему...
– Ах, Габриэль. – Он замолчал и глубоко вздохнул. – Нам надо кое-что обсудить.
– Да, папочка. – Она проговорила это ровным, невозмутимым тоном. Он был расстроен. Надо его успокоить.
Майло нахмурился.
– Почему ты так странно говоришь, девочка? Как будто я оглох или спятил. – Не дожидаясь ответа, он снова заглянул в зеркальце.
Протяжно и пронзительно зазвенел звонок.
– Иди, иди. Там кто-то есть. Открой дверь. Не надо заставлять людей ждать.
Габриэль открыла дверь и увидела Джо Карпентера, прислонившегося к косяку. Он улыбнулся, и сердце у нее забилось неровно.
Настороженный и мрачный Оливер вышел из-за спины отца. Вихор был приглажен на удивление тщательно. Джо хорошо потрудился. Она пошире раскрыла дверь.
– Привет, ребята. Входите. Есть хотите? Сжимая в руке букет цветов в гофрированной бумаге, Оливер переступил одной ногой через порог, помолчал и повернулся к Джо, который подталкивал его вперед.
– Пожалуйста. – Оливер протянул ей цветы. – Подарок хозяйке.
– Большое спасибо. – Габриэль понюхала розы и белые орхидеи, обрамленные сосновыми ветками с длинными иглами и ажурной травкой. На нее дохнуло слабым ароматом холодных и прекрасных цветов.
– Роскошные цветы, Оливер.
Освободившись от букета, он вновь схватил отца за руку.
– Я их не выбирал.
– Это неважно – Важно внимание. – Габриэль жестом пригласила их войти. – Папа в кухне, заканчивает джамбалайю.
Позади нее на пол с грохотом упала крышка.
– О господи, Клетис! Посмотри, что ты наделал! Она потянула Джо за руку и захлопнула за ними дверь.