Мы слушали Поликарпыча, а я изредка поглядывал на Коляна, видел как меняется его лицо. На нем отражалось то презрение, то недоумение, то снисхождение. Но чаще – страх. Который с каждым словом Поликарпыча все увеличивался… Дворник молча встал. Молча, один залпом осушил рюмку. Вытер рукавом мокрые губы. И усмехнулся.
– Ну, еще как посмотреть. Смерти он искал, ваш Кастын, с самого начала войны. Потому как сам на себя руки наложить боялся. Вот и воевал. И потом… Если она такая большая, его родина, чего ж он дальше ей служить не стал. Она же и после победы осталась, никуда не делась. Да и работенки после войны хватало… Значит все же… На первом месте он думал о своем маленьком домике, соленых грибочках, да детишках.
В этот миг Колян вдруг мне напомнил телевизионного диктора. Лощеного, сытого, наглого, на все имеющего заранее проплаченный ответ. С душою – метр на метр, едва умещающейся в телевизионный экран… Тут не выдержал Юрьев, схватил дворника за шиворот и встряхнул с такой силой, что у того перекосилась физиономия.
– Врешь, сволочь! Все врешь! Да таких, как ты… Мы…
Он уже было замахнулся, но мы вовремя его оттащили. А дворника я вытолкал за порог и так хлопнул дверью, что посыпалась штукатурка… А через неделю какие-то гады ночью вырубили весь наш вишневый сад. Под автостоянку. Еще через неделю умер Поликарпыч.
(Sazanovich Elena)
Россия, Москва. Е-mail: [email protected]