— Ах, — говорю, — падлючье творение! Вот ты чего замыслила! У-у, гуммозница, по-носница, дристополетница!!! Бежи в кандей, спасай свою дешевую жизнь! Сейчас я тебя работаю начисто!
— Посиди, — говорю, — девка, охолонись!
— На, принимай передачку!
— Эх, ты, богиня джунглей! Иди, умойся, я тебе полотенце с пацаном пришлю.
— Шурик, я твоя навеки. Жди меня.
— Что ты, — говорю, — падла, опомнись. Люди смотрят.
— Вика, учти, что к преступному миру тебе возврата нет, надо менять курс жизни. Я ебал тот пароход, который говно возит. Что мы, в натуре, богу в бороду нахезали? Хочется ведь пожить на воле! Сроку у нас с хуеву душу — давай завяжем?!
— Шурик, а ты когда освобождался?
— Хуй в рот. Теперь я плыву и берегов не видно. Мне намотали на всю катушку.
— За что?
— За то, за это и за два года вперед. Сказано тебе, всю дорогу горю за справедливость. Ты слушай.
— Шурик, подъем, пригнали этап с центрального изолятора.
— А ты говорил, что Шурика-нарядчика зарубили в бане?
— Хуй мамин, ты все равно как деревня. Его работнули, когда он мылся, понял? Отрубили бошку и закинули в чан с кипятком…
— Чума, тебе привет от Бороды. Учти, ты свое отходил.
— Что ж вы притихли, грозные рубаки? Кто это у вас такой духарь? Имейте в виду: вы попали в мой кабинет, и на мне ваш курс кончился. Здесь с вами будут разговаривать только на ВЫ: выебу, вышибу… Не работаем, по фене ботаем? Это отошло. Подъем в шесть, развод в восемь. Я научу вас свободу любить!
— Шурик, ебанный по черепу!
— Шурик, заруби на хую: здесь скоро будет правильная мясорубка. Это та еще гопкомпания — оторви да брось. Тебе по блату прислали самый центр. Я сам в краснухе катился за фрея, отлеживался под юрцами — с гарантией задавили бы!
— Ничтенка, — говорю, — не первый хуй в жопу. Они у меня будут тонкие, звонкие и прозрачные. Ты мне лучше растолкуй: кто этот молодяк, с политикой, рыжая фикса, на грабке перстенек?
— Ты в натуре не знаешь? Это ж Мишанька Бог — игрок, каких не было, сумасшедший вантажист; все ворье от Хановея до Ухты ошкурил, как белок. Он у них за паханка.
— Здорово, волки! Они кричат:
— Здорово, пес! Я кричу:
— Бог, я пришел с тобой пошпилить. Ты не против? Мишанька мне ботает:
— По какой это новой фене суки играют с ворами? Может, ты не в тот барак зашел?
— Нихуя, — кричу, — жидовская вера полегчала.
— Что же ты, падло, делаешь? Тебе по религии не положено! А тот ему отвечает:
— Ничего, товарищ начальник, жидовская вера уже полегчала. Так вот, я толкую Мишаньке:
— Садись, жидовская вера полегчала!
— А чем я гарантирован, что ты, если прокатаешься, не наведешь сюда режим? Не заберешь нахально все шмотки?
— Я никогда никому не двигал, и люди это знают. Но если ты хочешь, я могу дать золотое слово суки. Мишанька кричит:
— Лады. Я кричу:
— Выдвигай стол на середку! Темно, как у цыгана в жопе.
— Бедно живете, господа воры!