Я была домоправительницей у родителей командора, еще когда ему не исполнилось и четырнадцати. И с удовольствием буду работать у него до тех пор, пока сижу на своем стуле. Но эта змея!.. — Жанет неодобрительно хмыкнула, но вдруг хитро заулыбалась. — Конечно, дела идут не так гладко, как ей хотелось. — Она кивнула на Томми, игравшего в песочнице. — Получить в семью чужого ребенка совсем не входит в ее планы. И это видит каждый. Но когда командор рядом, она разыгрывает спектакли. По-моему, Николь, вы это и сами заметили. Ведь тут замешан и Томми.
— Да, вы правы. Это и подтолкнуло меня спросить, серьезные ли у них отношения. — Николь попыталась убедить себя, что говорит правду.
Но, несмотря на все доводы разума, зависть не проходила. Больше того, она уже почти переросла в явную жгучую ревность. Николь поняла, что только быть с Томми для нее мало. Ей не хватало сильных загорелых рук Пирса и его широких плеч, чтобы прижаться к ним. Она мечтала, чтобы его взгляд останавливался на ее губах с таким же голодным любопытством, с каким она сама смотрела на его рот. У Пирса очень красивый рот. Твердый, скульптурно очерченный, сексуальный.
Николь мучилась и укоряла себя. Единственное утешение, говорила она себе, что он и понятия не имеет о ее чувствах.
К несчастью, Луиза Трент все замечала.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Николь знала, что у женщин интуиция развита лучше, чем у мужчин. И Луиза доказала, что она не исключение.
Приехав неожиданно в субботу, Луиза обнаружила, что Пирс сидит возле бассейна с Николь и Томми и ест вместе с ними сэндвичи с арахисовым маслом и желе.
— Боже милостивый! — ужаснулась она. — Хорошо, что я надумала захватить тебя на ленч.
— Почему бы тебе не присоединиться к нам? — предложил Пирс, подвигая ей стул. — У нас тут много еды и холодный чай.
Луиза оглядела сэндвичи с таким видом, будто предполагала найти в них следы тараканов, и пожала плечами.
— В яхт-клубе, Пирс, подают свежий крабовый салат и шардоне.
— Прости, Луиза, но я обещал Томми дать ему в полдень урок плавания.
Глаза под широкими полями черной соломенной шляпы спокойно оценили сцену. Троица лениво расположилась среди полотенец, солнцезащитных лосьонов и нетонущих игрушек. Непосвященному они бы показались дружной семьей, а Луиза — непрошеной гостьей. Явно не та картина, которая ее порадовала бы.
— Почему ты, Пирс?
— А почему не я? — Он пожал плечами.
— Потому что, — брюзгливо пояснила она, — я не вижу смысла держать собаку и лаять самому.
Расчетливо нанесенное оскорбление. Образ семейного мужчины чуть сместился. Открылся другой человек. Морской офицер, не привыкший, чтобы его решения ставились под вопрос.
— Собаку, Луиза? — Он перевел взгляд на Николь.
Августовский полдень дал трещину. Воздух наполнился враждебностью. Чувства неожиданно и неприлично вырвались на волю. Николь неосознанно потянулась за платьем, несмотря на скромный вырез ее цельнокроеного купальника. Напряжение снял Томми.
— Где собака? — спросил он, оглядывая берег.
— Это образное выражение, Томас, — пояснила Луиза. — На самом деле здесь нет собаки.
И хотя она весело засмеялась, в глазах сверкала сталь. Такая же, как и у Пирса.
— Пожалуй, она могла бы здесь быть. — Жесткая линия рта Пирса чуть смягчилась в еле заметной улыбке. — Как вы считаете, Николь, не взять ли нам щенка?
— По-моему, это было бы замечательно! — Она не могла скрыть удовольствия от того, как он задал свой вопрос. Словно считал ее членом семьи.
Луиза выглядела так, будто вот-вот взорвется. То ли она вообще против собак, то ли восприняла разговор о собаке как вторжение на ее территорию.
— Пирс! — воскликнула она. — Ты и правда считаешь это приемлемым? Я имею в виду, милый, что надо еще подумать.