Подумайте, не теряли ли вы пациентов за последнее время? Может быть, кто-то винит вас в потере близкого человека?
– Да, пожалуй, это возможно. Я хороший хирург, но не Господь Бог.
– Постарайтесь вспомнить имена. Полиция могла бы проверить этих людей.
Донован кивнул.
Она набрала номер полиции, чтобы спросить, не остановили ли они ту машину, и не удивилась отрицательному ответу. Преступник умчался слишком быстро, и она не успела разглядеть номер. Ей сказали, что следователь будет у них с минуты на минуту для допроса.
Два часа спустя после того, как ушел полицейский и она рассказала о происшедшем Тесе, Джоселин вошла на кухню, где Донован готовил ужин. Примостившись на одном из стульев у стола, она участливо спросила:
– Как вы себя чувствуете?
Донован стоял у плиты и помешивал что-то в большой кастрюле. На нем были знакомые ей потертые джинсы и белая рубашка, заправленная вовнутрь.
– Лучше. Я люблю готовить, это помогает отвлечься, – ответил он. – Хотите закусить горячим чебуреком?
Не услышав возражения, он открыл духовку и достал хорошо подрумянившийся чебурек.
Откусив кусочек, Джоселин воскликнула:
– Какая вкуснятина! – но, почувствовав нарастающий жар во рту, стала махать рукой около губ. – Уф!
Донован улыбнулся и вернулся к плите.
– Что, обожглись? Если бы вы имели хоть частичку этой неосторожности, охраняя меня!
– Вы бы сейчас не улыбались.
– Да, пожалуй. Но машину вы водите все-таки здорово.
– А вы, дорогой сэр, прекрасно готовите! – заметила она, улыбнувшись, и вернулась к уже несколько остывшему чебуреку. – Над чем колдуете?
– Вы будете первая женщина, которая отведает волшебного жареного цыпленка под лимонным соусом и волшебное овощное рагу.
Оба рассмеялись.
– Первая женщина и вправду очень голодна.
Мы ведь с вами забыли пообедать по объективной причине.
Он кивнул.
– Послушайте, Донован, перед тем как мы сядем есть, я бы хотела поговорить с вами о происшедшем.
– Сегодня меня чуть не застрелили, только и всего.
– Нет, до того.
– А, вы о том, чем были так заворожены те двое подростков! Наверное, это и правда было интересное зрелище, – сказал он, улыбнувшись.
– Это было более чем интересно, это было недопустимо.
Донован выключил газ и подошел к ней уверенной походкой, с чувственной улыбкой на лице.
– Почему же это было недопустимо?
Он взял ее за руку и легким рывком поставил на ноги. Она смотрела в его глаза, в то время как он целовал ее пальцы, тыльную сторону руки, – и испытывала острое чувство наслаждения.
– Вот поэтому? – Он хитро сощурился.
– А вы жестокий, – тихо произнесла она, борясь со страстной волной, охватывающей все ее существо.
– Не больше, чем вы, которая не оставляет мне надежды.
Она нервно сглотнула.
– Мы не должны думать об этом сейчас.
– Вы сами об этом заговорили.
– Да, но я хотела, чтобы мы…
Его влажные губы касались ее руки все выше, и в нарастающем возбуждении она начинала забывать, о чем они говорят.
– Чтобы мы выяснили ситуацию? – подсказал он. – Ну так давайте выяснять. – Он выпустил ее руку. – Я слушаю.
Она начинала злиться на себя. «Ты же обещала себе быть несокрушимой стеной, почему же одно его прикосновение превращает тебя в полную идиотку?»
– Я знаю, мне следовало бы уволиться, но в свете произошедших сегодня событий, видимо, придется задержаться. Тем более что поиски замены идут неважно.
Он облизал влажные губы.
– Догадываюсь, что сейчас вы скажете, что нужно прекратить поцелуи.
– Точно.
Она уже готовила массу аргументов, чтобы возразить на его следующую реплику, когда он вдруг неожиданно ретировался:
– Договорились.
Она покачала головой.
– Договорились? Я вам не верю.
– Вы мне не доверяете? – спросил он в притворном удивлении.