– У меня вырисовываются несколько интересных, но очень предварительных теорий, – сказал Фрауде. – А у тебя, Джабиш?
– Я бы, скорее, сказал, поразительных, нелепых и абсурдных, – откликнулся Ристори. – Пожалуй, мне придется вылить обратно в бокал этот дивный нектар из машинного отделения.
– Ну-ну, – возразил Ньянгу. – Я хочу, чтобы вы оставались с нами. А сделанный вами вывод не может быть страннее того, о чем, вероятно, думаем мы с Гарвином.
– Так скажите нам, бригадир Янсма, – предложил Фрауде. – Вы командир, так что мы предоставляем вам право первому озвучить вашу версию.
– Ладно, – согласился Гарвин. – Стресс, упомянутый Ромоло, полагаю, это, должно быть, те беспорядки, о которых мы слышали, когда новобранцами проходили через Центрум.
– Возможно, – подхватил Ньянгу. – А может, стресс зашел еще дальше. Например, произошло восстание. Или просто беспорядки так и не прекратились.
Фрауде с Ристори переглянулись, и оба кивнули в знак нерешительного согласия.
– Так что, когда все развалилось, оно действительно развалилось. Я понятия не имею, что это за Народная Конфедерация или Народный Парламент, – продолжал Ньянгу. – Но эта фишка с потерянными архивами заставляет меня очень и очень задуматься над тем, что же все-таки произошло. Может быть, в тот период кто-то взял да и разнес Отдел Военных Архивов.
– Впечатляет, – пробормотал Ристори.
– Однако, – возразил Гарвин, – всегда есть копии.
– Есть, – согласился Ньянгу. – Но позвольте мне немного развить мою мысль. Дело не только в том, что центральные архивы взорвали на фиг. Это вполне могла, по моим представлениям, сделать толпа, по которой несколько раз стрельнули люди в форме. Копии, воз можно, находятся на других планетах либо входят в часть архивов, никем пока не обнаруженную. Похоже, необнаруженную. Дерьмоеды, уж если они ухитрились потерять всякое упоминание о Камбре…
– А данные о Гримальди у них просрочены на несколько сотен лет, – вставил Гарвин.
– …то почему бы им, черт подери, не забыть о жалких нескольких тысячах пехотинцев под названием ударный корпус «Быстрое Копье»? – закончил Ньянгу.
– Недостаточно, – возразил Фрауде, хотя Ристори, поглаживая подбородок, кивал, соглашаясь с Иоситаро. – Почему они никого не выслали прощупать почву?
– Я дам вам простой ответ, – сказал Ньянгу, – и сложную гипотезу. Простой вариант заключается в том, что, когда Центрум прочно увяз в дерьме, любой урод, обладающий хоть какой-то властью, старался держать свою задницу позади баррикад, а не перед ними. Подумайте над этим, Данфин. Все люди, встреченные нами на планетах Конфедерации и имевшие малейшее отношение к политике, сообщали нам, что их словно игнорировали задолго до всеобщего обвала. Для одних миров это началось пять лет назад, для других двадцать, для третьих еще раньше.
– Верно, – согласился Фрауде. – Я припоминаю по пытки связаться с коллегами из других систем, но установить контакт так и не удалось.
– Аналогично, – заметил Ристори. – Во время конференций, пока я их еще посещал, постоянно звучали жало бы на то, что целые сегменты Конфедерации потеряны и ценные, долговременные социологические исследования сделались неосуществимы.
Ньянгу загадочно улыбнулся.
– Позвольте рассказать вам небольшую историю. Я только допью то, что осталось у меня в стакане, отниму у Гарвина графин и добуду еще этого холодного чая на запивку. – Проделав вышеозначенные манипуляции, он жадно выпил, вернулся на свой стул, откинулся на спинку и начал: – Когда я был очень-очень маленьким, на одной из соседних улиц водилась банда отморозков.