— Понимаете, рядом с Юлькиной дачей околачивается один наш знакомый, с которым мы очень не хотим встречаться, — сказала я правду.
Женщина в раздумье уставилась на меня.
— Пожалуйста… — протянула я.
— Ну, ладно, если так надо, — разрешила хозяйка. Стараясь не приземлиться на грядку, я спрыгнула к ней в огород. Следом появилась Маша, а потом Света.
Оказавшись на свободе, мы дружно сказали хозяйке «спасибо» и побежали на станцию.
Глава 6
Если ты родилась в июне…
В электричке мы ехали молча, то и дело озираясь и поглядывая, нет ли среди пассажиров нашего знакомого. Так же, сохраняя молчание, мы кивком попрощались уже в городе со Светой, которая жила в другой стороне.
Старая беседка уже была занята бабульками, поэтому нам пришлось отправиться в «свободное плавание» по улицам. Я думала о том, что же нам теперь делать с этим покойником, Машка награждала всех отсутствующим взглядом.
— Кто же может знать этот проклятый отворот? — не выдержала я.
Никитина не обратила на мои слова внимания. Не меняя выражения лица, она окинула взглядом улицу и уставилась на газетный киоск:
— Почитать, что ли, купить что-нибудь… — произнесла она и поплелась к ларьку, выгребая мелочь из кармана джинсов. Вернулась с какой-то газетой в руках. Тихо проговорила: — Ой, Ирка, что же теперь со мной будет?
Теперь промолчать решила я. Ну, не говорить же ей что-то типа «все будет хорошо, Маша, ничего он с тобой не сделает, только теперь по пятам за тобой хвостом ходить будет, пока ты не состаришься».
Мы вернулись в свой двор. Машка направилась в сторону беседки, я покорно пошла за ней.
Мы сели рядом с бабушками, которые усердно перемывали кому-то косточки и изредка косились на нас. Я уткнулась в газету.
— Что пишут? — тихо спросила Маша, чтобы не мешать дамам вести беседу.
— Так… ничего особенного. Тут объявлений больше, чем новостей… ó ответила я, листая страницы. — Куплю, обменяю… холодильники, бытовая техника… сниму… сглаз и порчу, верну любимого человека…
Я толкнула Машку в бок. Та без особого энтузиазма повернулась ко мне, но, увидев, куда указывает мой палец, тут же прилипла взглядом к газете: полстраницы было в надписях типа «гадалки», «экстрасенсы», «маги». У нас обеих прямо глаза разбежались.
— Ой, милые, да это ж шарлатаны все! — раздался скрипучий голос.
Мы уставились на старушек.
— Деньги сдерут и обманут. У меня невестка сына от заикания лечила — тоже по объявлению, — ничего не помогло. А вот Еремея за один раз все сделала!
— Ага, — подхватила другая, — а моего мужа от пьянства заговорила — третий год ничего не берет!
И тут все три старушки наперебой стали рассказывать о том, как Еремея помогла кому-то из их близких.
— А вам, видно, мальчика приворожить надо? — ласково сказала одна из бабушек. — Еремея — потомственная колдунья, много приворотов знает.
Машины глаза засветились.
— Да нам наоборот… — хотела было возразить я, но Никитина меня перебила и заговорила подчеркнуто вежливо:
— А как ее найти? Скажите, пожалуйста, будьте любезны.
Старушкам, видно, тон Марии польстил, и они принялись объяснять:
— Тут недалеко, на соседней улице. Старый пятиэтажный дом знаете? Так вот там Еремея и живет.
— Бежим скорее! — тащила меня Маша. — Расскажем все колдунье, пусть поможет.
— Маш, уже вечер… Может, перенесем визит на завтра? Мы весь день на ногах, я уже просто падаю, — сопротивлялась я. — Хочется поесть и вообще посидеть спокойно.
— Это мой последний шанс, Ирка! Завтра может быть поздно. Он же опять ночью заявится и точно доведет меня до инфаркта! Ты что, хочешь на мои похороны? А голодание, между прочим, полезно, — толкала меня в спину Манюня.
Мы без труда нашли дом — допотопная, ничем не примечательная внешне хрущевка смотрела на нас мутными окнами. Окружал ее запущенный, неубранный палисадник. На лавочках, как и в нашем дворе, восседали ряды бабулек.
— Ну, ладно, пошли скорее. Чем быстрее найдем колдунью, тем лучше, — кивнула я, и мы направились к подъезду.
Бабушки покосились на нас и зашептались. Они явно догадывались о цели нашего визита.
По темной лестнице, зеленые стены которой были украшены наскальной росписью народного характера, мы поднялись на четвертый этаж, где располагалось четыре квартиры.
— Смотри, тут что-то написано, — сказала Никитина, указывая на листок бумаги, прикрепленный к одной из дверей. — Кажется, нам сюда. В четверг прием с трех до семи вечера, а уже почти восемь! Неужели придется ждать до понедельника? — разочарованно протянула Маша.
— Пошли домой, ужинать пора, — отозвалась я.
И тут вдруг дверь открылась, на пороге появилась женщина лет сорока пяти с черными волосами, собранными в пучок, одетая в черное прямое платье. Она смерила нас огнем зеленых глаз и неожиданно приветливо сказала:
— Заходите.
Мы с Машей удивленно переглянулись и шагнули за порог. Узкая, довольно темная прихожая была оклеена какими-то серыми невзрачными обоями. Ничто здесь не говорило о том, что мы находимся в доме у колдуньи. А где же она сама?
— Ты Маша? — спросила женщина у меня.
— Нет.
— Я — Маша, — поспешно подала голос Никитина.
— В июне родилась? — спросила женщина, внимательно вглядываясь в лицо моей подруги.
— Да.
— Что ж, раз все так, как говорили мне карты, то проходите, — вздохнула женщина и открыла дверь в комнату. — Меня зовут Еремеей. Вы, наверное, знаете.
Не знаю, как Машка, а я только в этот момент сообразила, что она и есть та ведьма, знахарка, целительница, о которой нам сегодня говорили. Идя сюда, я представляла, что увижу старую женщину, обвешанную разными амулетами, талисманами, какими-нибудь необычными украшениями, а Еремея выглядела как самый обычный человек.
Мы вошли в комнату. В ней стоял полумрак, но было видно, что тут стоит множество шкафов, шкафчиков, тумбочек, каких-то ящиков. А на стенах прибиты полочки, и на них какие-то коробочки, баночки, флакончики, стопки небольших листочков. И еще на стенах пучками висели какие-то травы и самые обычные часы с кукушкой.
— Сюда, — Еремея открыла двери смежной комнаты, и мы прошли в маленькое помещение, посреди которого стоял круглый стол, покрытый бархатным темно-синим покрывалом до пола. На нем стояли пять зажженных свечей и лежали карты. Карты очень необычные — треугольной формы, с совершенно непонятными серебристыми знаками.
Колдунья указала нам на два мягких стула, ножки которых были в виде лап каких-то животных. Затем она быстро сгребла разложенные по кругу карты в одну кучу и засунула их в один из ящиков деревянного комода.
— Подождите минуточку, я сейчас, — сказала Еремея и вышла.
Мы с Машкой сидели на стульях как истуканы и тихонько, боясь вздохнуть, рассматривали все кругом.
Окно в комнате было занавешено плотной черной тканью так, что ни один луч света не проникал внутрь. На комоде стоял канделябр, а рядом с ним фигурка черепахи. Наверное, она была сделана из фарфора. Мне захотелось спросить у Машки, как она думает — зачем здесь эта черепашка, является ли она волшебной или стоит просто для красоты, но я побоялась нарушать тишину. Над комодом висели книжные полки, совсем как у меня дома. Только все книжки были тут очень толстые, старые, а на корочках некоторых поблескивало золотое и серебряное тиснение. По сторонам от комода стояли шкафы, один из них стеклянный, и в нем виднелись многочисленные баночки и коробочки. В них, наверное, находились магические порошки, одурманивающие зелья или что-то в этом духе…
Еремея вернулась, держа в руке еще один канделябр. Она поставила его на стол, села напротив нас и, взяв одну из пяти свечей, зажгла ее.
— Ну? — Колдунья посмотрела на нас с укором. — Раз ты Маша и родилась в июне, то я знаю, зачем вы пришли.
— А откуда вы знаете, что я — Маша? — робко спросила Никитина.
— Я давно увидела в кристалле, что покойник будет разбужен.
— А разве мы его разбудили? — удивилась я.
— Нельзя будить того, кого оплакали и отпели, — вздохнула Еремея и прикрыла зеленые глаза. — Решила карты разложить, а они говорят, что я к нему отношение имею. Более подробный расклад сделала, карты говорят, что придет ко мне девочка, которая разбудила покойника, и я ей помочь смогу, если та не опоздает. Решила узнать, что за девочка. Поворожила, имя выпало — Мария и что она в июне родилась. Потом я день узнала, когда прийти ко мне девочка должна. — Женщина вновь уставилась на нас. — Я вас весь день ожидала, потом смотрю, уже семь часов, часы приема закончились. Думала, все, опоздала девчонка, пропала, но тут ваши голоса услышала и скорее побежала дверь открывать, пока вы не ушли.