Джип сопровождения поотстал, и Гамлет немного сбросил скорость.
— Наталы, дарагая, абъясни мнэ, пажалуйста, еслы я чэво-та нэ панымаю.
Тэбе панравилась сегодняшняя прагулка? — не отрывая взгляда от дороги, спросил он.
— Грех было бы жаловаться, — улыбнулась Наталья.
— Тагда пошэму ты нэ хочешь прадолжить вечэр в мой гостепрыимный дом?
— Все происходит слишком быстро. Мне не хочется торопить события. Да и встреча наша была такой неожиданной…
— Случайнаст — эта высшее праявленые нэобходымасты, как гаварыл адын филосаф.
— И все-таки мне нужно время, чтобы привыкнуть…
— Вот и прывыкай. Увидыш мой дом, узнаэшь, как я живу.
— Откровенно говоря, я устала. В этом Горном воздухе слишком много кислорода для моих городских легких. Да и голова побаливает.
— Атдахнешь у мэня. Предложение звучало несколько двусмысленно, и Наталья бросила на Гамлета укоризненный взгляд.
— Харашо, нэ буду настаиват, но обэщай мнэ, что завтра мы с табой савэршим марское путэшэствие. У маего друга — прэкрасная парусная яхта.
— Вот тут уж и впрямь трудно отказаться.
— Тагда я пряма сэйчас званю и дагаварюсь.
Он снял трубку мобильного телефона, набрал номер и заговорил с кем-то по-армянски. — Все в парядке, — сказал он, кладя трубку. — Прагулка будэт па высшему разряду. Завтрашний дэнь мы праведем вмэсте. На одну ноч вставляю тэбя, раз уж ты настаиваэшь… «Вот так-то лучше, — подумала Наталья. — Сегодня мне еще нужно со Степой кое-что обсудить».
«Мерседес», мягко шурша шинами, съехал с асфальта на ухабистую грунтовку.
— Я нэ ошень харашо знаю этот район, но, кажэтся, мы пашти прыехали. А пошэму ты нэ астанавилас в гостыница?
— Мне никогда не нравилась толпа, — неуклюже соврала Наталья. — Здесь — садик, тишина, птицы по утрам поют.
— Э-э… — усмехнулся Гамлет, — нэправду гаварышь. Но я чужие дэла нэ лэзу.
Наталья промолчала. Машина тем временем свернула в переулок, и Гамлет вдруг резко нажал на тормоз.
В нескольких десятках метров впереди кучно стояли машины с включенными проблесковыми маячками, бросавшими тревожные синевато-красные блики в надвигавшуюся на город тьму. В воздухе пахло гарью.
— Кажэтся, у кого-то нэпрыятности, — осторожно проговорил Мартиросян, вглядываясь в происходящее через тонированное лобовое стекло.
— Боже мой… — растерянно прошептала Наталья, — это ведь…
— Што? — Гамлет бросил на девушку обеспокоенный взгляд. — Эта — твой дом?
— Да, — еле слышно выдохнула она. Потом, вдруг встряхнувшись, торопливо распахнула дверцу «Мерседеса». — Мне нужно туда. — Я с табой.
— Нет, подожди, пожалуйста, в машине.
Наталья прикрыла дверцу и, осторожно придерживая рукой висящую на плече сумочку, зашагала по улице.
Из джипа, остановившегося позади «Мерседеса», вышел один из людей Гамлета. Тот выразительным жестом отправил его вслед за Натальей.
А она уже в оцепенении созерцала мрачную картину: посреди двора в окружении обуглившихся садовых деревьев дымилась бесформенная груда обломков.
Ядовито-желтая пена пузырилась на почерневшей земле, клочьями висела на обгоревших ветках.
Несколько милиционеров создавали подобие оцепления, не подпуская к месту пожара собравшуюся к тому времени толпу. Возле чудом уцелевшего забора, кроме двух пожарных, стояли машина спасательной службы, «Скорая помощь», милицейский «уазик» и микроавтобус, рядом с которым на двух носилках лежали тела, покрытые белыми простынями. Из-под одной из них торчала обуглившаяся рука со скрюченными пальцами. По участку, разгребая обломки, расхаживали пожарники и спасатели.
Воспользовавшись суматохой, Наталья подошла ближе.