— Степа, иди-ка погуляй. Раньше, чем через час, не возвращайся.
— Куда же я пойду? — пробурчал Цыгарь, неохотно вставая с дивана.
— Купи что-нибудь поесть, попей пивка.
— Откуда тут пиво? Одни хибары кругом.
— Степа, — иронично улыбнулась Наталья, — ты в Сочи.
Едва дверь за Цыгарем закрылась, она разделась до пояса, развела в фарфоровой чашке краситель…
Час растянулся на добрых два. Когда Цыгарь возвращался, навстречу ему вышла эффектная блондинка с длинными, почти до пояса, волосами, чуть завивающимися на концах, с огромными, как у куклы, пушистыми ресницами. Над ярко-синими глазами изогнулись тонкие полоски бровей, придававшие лицу слегка удивленное выражение. Завершал картину выделенный яркой помадой чувственный рот. Раскраска напоминала макияж молодой Элизабет Тейлор в знаменитой «Клеопатре».
— Э… — недоуменно выдавил из себя Цыгарь. — А где?.. Черт! Натаха, это ты?
— Что, не узнал? — рассмеялась она.
— Только по одежде. — Не сводя взгляда с Натальи, Цыгарь медленно обошел вокруг нее и, хлопнув себя ладонью по лбу, спросил:
— А когда это ты успела отрастить такие волосы?
— Степа, мы с тобой не первый день знакомы. Мне уже не раз приходилось менять внешность.
— Да я помню. Но не думал, что в такую жару ты станешь надевать этот парик.
— А это не парик. Это — специальные накладки. В них не жарко.
— А глаза? Они же, кажется, были зелеными.
— Обыкновенные цветные контактные линзы.
Цыгарь восхищенно присвистнул:
— Это — полный отпад! На улице я бы тебя ни за что не узнал.
Наталья надела элегантные, сужающиеся к дужкам, очки в тонкой металлической оправе и, чуть повернув голову, спросила:
— Ну как?
Цыгарь покачал головой.
— Это вообще не ты. Нет, честное слово! Уже вроде бы всего насмотрелся, но чтобы такое…
— Вот и отлично. Можно начинать боевые действия.
— Точно, — восхищенно поддакнул Цыгарь, — выходим на тропу войны.
Он вытянул губы и заулюлюкал, как индеец.
— Ладно, хватит источать восторги, — уже серьезно сказала Наталья. — Давай решим, куда мне сегодня идти.
— Мы вроде о «Жемчужине» говорили.
— Я уже начала сомневаться. Живут-то они наверняка там. Но гостиничный ресторан у них уже в печенках сидит, это я по себе знаю.
— Ну, попробуй мотануться в «Лазурную» или «Рэдиссон-Славянскую». При таком камуфляже ты любой фейс-контроль пройдешь.
— Пойду в «Лазурную», там — казино. Потом загляну в «Рэдиссон», если не найду их — завтра придется ехать в Дагомыс.
— Ладно, в казино так в казино. Только деньгами не разбрасывайся. Мы же не Михайлюки, у нас ресурсы ограничены.
— Степа, хочешь пари? Давай поспорим, что за сегодняшний вечер я не истрачу ни рубля из наших, как ты говоришь, ограниченных ресурсов.
Цыгарь вскинул вверх руки:
— Все, сдаюсь. Ты права, спорить не буду.
Казино гостиницы «Лазурная» ничем не отличалось от сотен подобных заведений, во множестве открывшихся за последние годы чуть ли не во всех городах России. Те же молодые плечистые секьюрити с мрачными физиономиями, те же симпатичные девушки-крупье в униформе, с усталыми равнодушными лицами, те же обтянутые зеленым сукном столы, те же снующие вокруг официанты, те же посетители: рано располневшие краснолицые мужчины с тугими кошельками и их спутницы — скучающие красавицы с кукольными лицами и бесцветными глазами.
Наталья вошла в зал, продефилировала мимо игральных столов, за которыми раскидывались карты и кости, взобралась на высокий стул у стойки бара и, заказав себе фруктовый коктейль, стала внимательно разглядывать публику. Рядом с ней оказались две обильно напомаженные особы с бесстрастными лицами — явно оторвавшиеся от своих станков труженицы развлекательного цеха, феи горизонтального ремесла.