Да и про бабки не стоит забывать, хотя они в нашем с тобой случае дело второстепенное. Ну, так что, ты со мной?
Наталья чуть помедлила с ответом.
— Вообще-то, Степа, — неторопливо сказала она, — такое не прощают.
— Молодец, Натаха! — Цыгарь на радостях обнял ее. — А ментов не бойся.
Мы и не таких обували!
Попасть в квартиру к Михайлюку оказалось делом непростым. Цыгарю пришлось порядком попотеть, чтобы вскрыть отмычками хитроумные замки тяжелой металлической двери. Когда дело было сделано, он негромко свистнул.
Наталья, дежурившая площадкой ниже, тихо, как кошка, прошмыгнула вместе с ним в переднюю.
Цыгарь достал из сумки два галогенных фонарика, один из них протянул Наталье.
— Михайлюки родом откуда-то с Украины, кажется.
— Вот и надо искать в первую очередь письма, открытки. Нам нужна хоть какая-то зацепка. Братья скорее всего к себе на родину подались. Там до них дотянуться труднее. Нам бы, Натаха, хоть один адресок или телефончик.
В квартире, как и на даче Михайлюка, царил беспорядок. Было видно, что хозяин спешил, покидая свое жилье.
Они внимательно осмотрели все шкафы, выдвижные ящики, секретер, висящие на стенах полки, перетрясли по страничке каждую книгу — благо их оказалось немного. Два часа непрерывной работы не дали никакого результата.
— Вот гад, — присев на табурет на кухне и закурив, прокомментировал Цыгарь, — ни одной зацепки, все концы уничтожил. Опытный, сволочь, догадывался, что кто-нибудь может тут у него пошарить.
Наталья попыталась приободрить его:
— Может, еще поискать?
— Бесполезно, — уверенно отозвался Цыгарь. — Это стреляный воробей.
Такие промахов не допускают. Ничего у нас с тобой не получится.
— А что, если, — принялась рассуждать Наталья, — в ДЭЗе поинтересоваться? Должна же быть у паспортистки карточка, ее-то он вряд ли выкрал. На работе можно спросить. Возил тут он шофером одного бизнесмена, я его, можно сказать, очень хорошо знаю. — Наталья усмехнулась, вспомнив Гатаулина.
— Все это ерунда, — покачал головой Степа. — Единственное, что мы узнаем, так это место его рождения. И что это нам даст? Феде сколько лет?
Сорок? Сорок пять? Родился после войны. С тех пор его родители да и все остальные родственники могли успеть по десять раз переехать с места на место.
Ничего это нам не даст.
— Может быть, поискать что-нибудь на Леню?
— Ничего мы про него не узнаем. Он нигде не работал, квартиру снимал, а если и был где-то прописан, то я, например, понятия не имею, где и у кого.
— Так что делать будем? — упавшим голосом поинтересовалась Наталья.
— Думать, — мрачно подытожил Цыгарь. — Куда бы ты, Натаха, на их месте подалась?
— Не знаю. На юг куда-нибудь.
— На юг? Там их поди сыщи. Все равно что в стоге сена рыться.
Наталья отодвинула занавеску, выглянула в окно. Небо на горизонте уже стало малиновым, звезды гасли одна за другой, и ночной мрак над городом рассеивался.
— Пошли, — она решительно махнула рукой, — светать начинает.
Вышли из квартиры, защелкнув замок, и стали спускаться вниз. Проходя мимо почтовых ящиков, Наталья вдруг остановилась.
— Погоди, дай-ка еще раз фонарик.
— Зачем? — удивился Цыгарь, но, обернувшись, догадался. — Глянь на всякий случай.
Наталья через щелку посветила в почтовый ящик, на котором был указан номер квартиры Федора Михайлюка.
— Степа, там что-то есть.
— Давай взглянем. Замок тут какой-то хитрый, — присмотревшись, пробормотал ок. — Ну, ментяра-кабан, любит все основательное.
Он достал из сумки отмычку и стал ковыряться ею в замочной скважине.
Дверца ящика распахнулась.
— Здесь открытка какая-то.
— Повестка в милицию, что ли?
Цыгарь хохотнул и протянул ей почтовую карточку.
На открытке был изображен памятник Богдану Хмельницкому в Киеве над Днепром.
— Интересно.