Лишь небольшая группка женщин сгрудилась возле миниатюрного экрана переносного телевизора, который кому-то передали с воли. Женщины смотрели очередную серию бразильского «мыла», громко делясь впечатлениями и припоминая перипетии предыдущих серий.
— Укладывайся, — Рита отодвинулась к стенке, освобождая Наталье узкую полоску нар. — В СИЗО главное — выспаться. Попадешь на зону, там с этим будет проще. У каждого — своя шконка…
Наталья вдруг с ужасом осознала смысл ее слов. «На зону? — в груди у нее все сжалось и похолодело. — За что? Я не хочу ни на какую зону…» Она представила, каково это — годами жить за колючей проволокой, и комок подступил к горлу.
Стало безумно жалко себя. Сжавшись в комок, она тихо прилегла на бок, и горючие слезы потекли из глаз. «Господи, как я хочу домой, — взмолилась она, обращаясь к всевышнему. — Я же ни в чем не виновата! Да, я совершала дурные поступки, но меня всегда вынуждали к этому. Неужели меня никогда не оставят в покое? Боже, дай мне свободу, больше ни о чем тебя не прошу…»
Рита наклонилась над Натальей и, увидев заплаканные глаза, ласково погладила ее по голове.
— Поплачь, девочка, поплачь… Легче станет… — посоветовала она и отвернулась к стене.
Постепенно все утихло, телевизор выключили. Вскоре прозвенел громкий звонок: наступило время отбоя. Женщины еще какое-то время ворочались, но вскоре одна за другой уснули. Лишь изредка из коридора доносились голоса охранниц и лязг дверных замков. Наталья не заметила, как погрузилась в тревожный сон.
Поначалу она словно со стороны видела себя лежащей на нарах, а затем в ушах явственно раздался шепот ее ненавистной тетки: «Красавица моя, милашка, — ласково шептала Ляля. — Ты создана для любви, и я могу тебе ее подарить. Ты даже не представляешь, какое удовольствие тебя ждет… Никто не станет вторгаться в твое тело, я только буду нежно гладить тебя, мы станем тереться друг о друга…»
«Этот ужас закончится когда-нибудь или нет?» — промелькнуло у Натальи в голове, и тут она ощутила прикосновение чьей-то руки к своим волосам.
Открыла глаза, но сон не отпускал. Сделав усилие над собой, она резко обернулась и увидела совсем близко лицо Риты.
— Успокойся, дурашка… — ласково шептала та, поглаживая Наталью по гoлoвe. Глаза ее лихорадочно блестели. — Иди ко мне, моя красавица…
Наталья почувствовала, как рука женщины скользнула вниз по ее телу и горячие пальцы проникли между ее ног. Она, передернувшись от гадливости, с ненавистью влепила лесбиянке пощечину.
— Отстань от меня, змея! — закричала она, соскакивая на холодный бетонный пол.
— Ах вот ты как?! — Глаза Риты налились кровью, а лицо искривила гримаса ненависти. — Грязная мужицкая шлюха… Потаскуха и мокрушница! — Она сама вскочила и вцепилась Наталье в волосы.
— Отпусти меня1 — крикнула та, извиваясь от боли. Но лесбиянка не собиралась отступать — стала накручивать волосы девушки себе на руку. У Натальи потемнело в глазах. Не в силах вырваться, она насколько возможно отвела ногу и ударила мучительницу в пах. Рита взвизгнула, отпустила ее и переломилась пополам, но тут же, распрямившись, растопырила пальцы и с яростным воплем пошла в новую атаку.
Ногтями расцарапав девушке лицо, она схватила ее за горло и принялась душить. Наталья захрипела, но у нее хватило сил ткнуть своей пятерней в глаза нападавшей. Рита отпрянула, чтобы, переведя дух, снова наброситься на упрямицу.
Их крики и возня разбудили всех сокамерниц. Одна из женщин метнулась к двери и стала колотить в нее, призывая на помощь.
В коридоре раздались быстрые шаги. Ключ повернулся в замке, тяжелая дверь отворилась, и в камеру влетели несколько разъяренных охранниц с резиновыми дубинками в руках.