Джо закивал, осторожно пригубливая напиток. На самом деле, рассказ был интересным, и старик ощутил, что прекрасно проводит время. Нет, правда. Для кого трагедия – не важно, настоящая или вымышленная – а для кого умение насладиться происходящим. Как просмотр любимого кино с попкорном и колой, только в его случае – с «мартини».
- Отец Сильвии был религиозным фанатиком, и ненавидел свою дочь, так как считал, что она воплощает собой распутство. Мать из ревности с гневом запретила дочери сниматься для журналов – хотя журналисты часто просили разрешение, приходили к ним под двери и буквально дежурили возле их дома и школы, где она училась.
Она не красилась, одевалась очень скромно, вела себя в высшей степени прилично.
Её единственным грехом был я.
Мужчина немного помолчал.
- Знаешь, она однажды сказала мне, что желает ранней смерти, чтобы и в гробу выглядеть прекрасной… для меня. Разумеется, она знала о моей природе, и, увы, не видела настоящих лиц своих родителей, считая, что они любят её. Поэтому она была очень религиозна, честно отказывала журналистам и фотографам, хотя многие другие девушки на её месте уже давно бы на всё плюнули, кинули немного одежды в рюкзак, отложили пару раз деньги на завтраки, и поехали в большой город, как это однажды сделала Мадонна. Да даже и не с пустыми руками, а с контрактом – парочка продюсеров специально ради неё приехала в городок и предлагали ей недурные контракты – для начинающих, конечно же, но и то лучше, чем ничего. Вполне можно было жить в любом большом городе. А она – нет, отказывалась. За что её и вправду сочли сумасшедшей.
Мужчина потёр лоб ладонью, устало глянув вдаль.
- Наверное, мне не следовало уезжать. Я решил, что лет через пять, когда ей стукнет двадцать, она распрощается со своими детскими иллюзиями. Пойми, я любил всё в ней, включая её заблуждения, но они мешали жить ей самой. Ей было не место в этом городке… И я уехал. А когда приехал… узнал, что она умерла. Мою девочку убили.
- Как это случилось? – осторожно спросил Джо.
- Сильвия отправилась в поход вместе с классом. Это был выпускной. Потом те выродки рассказывали, что она кинулась в костёр, когда они украли её одежду, и заставили её выйти голой из воды. Мол, грех и всё такое прочее… Я поймал одного из них и влез в его мысли, заставил всё рассказать. На самом деле вначале они решили просто подшутить и забрали у неё одежду, когда она мылась в озере, полагая, что осталась без свидетелей. А когда она подошла к их костру, завёрнутая в чудом найденное полотенце, то они стащили его с неё. И настолько поразились её совершенной красоте, что накинулись на неё и…
- Изнасиловали? – подсказал Джо.
- Нет, - мужчина покачал головой. – Они даже не воспринимали её как женщину, а как некое сверхъестественное существо… вроде меня. Они её просто толкали в костёр, пока она не умерла. Сожгли, как ведьму. Забавно, - жуткая усмешка озарила лицо незнакомца, - они и не подозревали, кто жил рядом с ними несколько лет.
- И как вы поступили? – поинтересовался старик. «Мартини» закончилось, рассказ, как он понял, уже тоже.
- Убил их всех, - равнодушно заметил мужчина. – Всех, кто ходил в этот поход. Родителей Сильвии. Ну, и ещё некоторых. Я практически ликвидировал этот городок. Но всё равно ощущаю пустоту в сердце, словно мне ампутировали руку или ногу. Знаю, что и к таким вещам люди со временем привыкают, но пока не могу. Возможно, ещё лет через шестьдесят и удастся.
Он вновь замолчал, молчал и старик Джо. Ему нечего было сказать, угостивший его мужчина сам поставил все нужные точки.
Глянув на то место, где незнакомец сидел минуту назад, Джо не увидел никого. И он бы счёл всё происшествие галлюцинацией, если б не опустевший бокал перед ним, на дне которого сиротливо лежала оливка.
Он помнил, что никогда не платил за выпивку, а Майкл никогда бы не стал его угощать. И это были настолько незыблемые правила существования его конкретной реальности, что Джо оставалось поверить в то, что он действительно общался с вампиром. В это поверить было легче, чем в то, что бармен вдруг решил расщедриться.
Нина Дьяченко
Повторный поворот (Нина Дьяченко)
Не каждый день тебе в машину садится Девушка твоей мечты.
Я вырулил из-за поворота, чтобы обнаружить тонкую женскую фигурку, голосующую возле дороги. Жрица Любви? Не похоже. Даже в блеклом отсвете фар, на секунду выхвативших её из темноты позднего вечера, я отметил облик, полный благородства. Словно какая-то леди, сбежавшая из романов Джейн Остин. Только в современном тёмном плаще, с распущенными по плечам пышными чёрными волосами, и с бледным – явно от холода – лицом.
«Женщины!» - мелькнуло в голове с каким-то превосходством. «Зима, поздний вечер, минус двадцать – а они не надевают шапку, чтобы похвастаться красивыми волосами».
Я остановился – не мог ни остановиться. Я неплохо знал эти места – до ближайшего мотеля ехать и ехать, а уж если сойти с ума и пойти пешком – то не меньше семи часов. До утра. Если доживёшь.
За змеящимся поворотом темнел густой лес, а впереди, куда я направлялся, лес разряжался голыми полями, и только несколько домиков местных фермеров стояли на огромном расстоянии друг от друга. Мимо таких «красот» приятно ехать в быстром, хорошо отапливаемом поезде, на верхней полке, глядя на мелькающие перед глазами станционные фонари.
Конечно, она могла быть преступницей – эта мысль мелькнула у меня в голове, но я её подавил. Бояться женщины? Смешно! Пусть даже она и была вооружена. Я всегда считал себя безбашенным готическим романтиком и любил с друзьями устраивать дебоши на мёртвых кладбищах, пить абсент в склепах и совершать дикие оргии на поруганных могилах.
Впрочем, это было давно, в пору моего семнадцатилетия. Сейчас мне уже 22 – совершеннолетний по законам практически всех стран. Но отголосок былого фатализма не отпускал меня до сих пор, проявляясь сам по себе, в самых неподходящих ситуациях.
Как, например, появление на безлюдной дороге высокой и красивой молодой женщины без шапки в очень морозную ночь.
- Доброй ночи, - она улыбнулась. А секунду назад почти незаметно просочилась на переднее сидение, рядом со мной. Поправила волосы, в которых застряло несколько снежинок – снега почти не было, лишь медленное кружение редких белых обломков.
Я повернулся к ней, разглядывая: застёгнутый под горло плащ, тонкие, правильные черты лица, большие тёмные глаза, бледные от мороза, почти белые губы, словно припорошенные инеем.
Ко мне никогда раньше не садилась в машину девушка моей мечты…
- Вам куда? – поинтересовался я, нажимая на педаль газа.
- Куда-нибудь, - улыбнулась она ещё шире. Зубы у неё были белые и безукоризненные – словно продукт рекламы зубной пасты. – Высадите меня, когда я вам наскучу.
- Хм, а если это случится посреди какого-нибудь леса? – я ухмыльнулся в ответ, желая её поддразнить.
Равнодушное пожатье плеч: - Не важно. В любом случае, я уйду – и скажу вам спасибо. Вы ведь сжалились надо мной, - теперь в её глазах появились искорки насмешки. – Другой бы испугался.
- Да… надо бы ещё решить, кто из нас маньяк, - задумчиво протянул я.
Девушка разразилась приятным, тихим смехом, совсем непохожим на женские визгливые хихиканья.
- У меня тут есть термос с горячим – я надеюсь – чаем, - я кивнул назад. – Могу пожертвовать половину. У меня даже есть бутерброды – мама готовила, так что они почти идеальны.
- Ты женат? – неожиданный вопрос в лоб.
- Не-а, - ответил я, мотая головой, так что светлые, длинные и даже чистые волосы разметались, слегка задев её щеку. – Я – певец. Человек творческий, так что мне не до детей.
- У тебя выходят диски? Ты где-то выступаешь? – заинтересовалась девушка, подавшись ко мне.
Благодаря обогревателю в салоне было тепло. Девушка расстегнула пальто – и я увидел тонкий голубой джемпер, обрисовывающий тонкую талию и высокую грудь. Её плечи были как старинной красавицы с какого-то медальона – хрупкий, чуть покатый рисунок. Я сглотнул и поспешно отвёл взгляд – всё-таки я не маньяк, и даже не сексуальный.
То есть, возможно, что и сексуальный – некоторые мои девушки это с придыханием утверждали – но не маньяк.
Я вынужден был её разочаровать: - Я не Звезда какая-нибудь. Просто бард. Никому не известный, кроме узкого круга знакомых-музыкантов. Мы раз в году собираемся на такой себе фестиваль с небольшими призами. И я как раз еду туда.
Даже я сам расслышал в собственном голосе приглашение – и мне стало неловко. Словно голодный пёс, выпрашивающий косточку. А ведь моя последняя девушка была моделью-азиаткой с дивным сочетание восточного колорита и европейских стандартов красивого тела.
Она ничего не ответила, глядя в окно, прямо перед собой.
- Ты – вампирша! – вырвалось у меня само собой. Страха не было – даже какой-то дикий восторг. Словно бы я угадал длинное число в лотерее, обеспечив себе многомиллионный выигрыш.