— А Механикус? Почему он сдержал слово? Почему вернул Золотую Бабу шаманам?
— Он младше Гончара и еще не разучился чувствовать, — объяснила Бабушка Осень. — А может, и не разучится. В отличие от Гончара, Механикус не ждет благодарности, он наслаждается работой, а затем уходит, ищет новое.
Наверное, так оно и было.
Очкарик улыбнулся:
— Вы уважаете Гончара, но все же помешали ему.
— Почему ты так решил?
— Разве я ошибся?
— Нет, — покачала головой Бабушка Осень. — Не ошибся.
Старуха ждала, что Волков спросит: почему? А он задал другой вопрос:
— А мне вы помогали?
— Только одним, — неспешно ответила Мама Валя. Очкарик поднял брови, предлагая старухе продолжить, и она спокойно закончила: — Это я заказала Карпову монету «Второй Шанс».
— Вы знали, что она мне потребуется?
— Предполагала.
Заботливая Мама Валя…
— Кто вы? — тихо спросил Волков. — Я до сих пор ничего не знаю о вашем таланте. И, судя по всему, остальные искусники тоже.
— Я очень долго живу, — спокойно ответила Бабушка Осень, глядя Федору в глаза. — Очень долго.
И он догадался. В то же самое мгновение догадался. Несколько дней назад, на фабрике, стоя перед золотой статуей, Очкарик поймал себя на мысли, что испытывает знакомые чувства. Что кто-то раньше уже дарил ему такое же ощущение покоя и тепла. Кто-то знакомый с детства.
— Богиня…
— Мать Всего, мой дорогой мальчик. Гончар не обманывал тебя: мертвое неспособно породить живое. Но он ошибается насчет семечка — в Начале было не оно.
И ароматные клубы дыма, тихонько извиваясь, рассказывают древнюю историю…
— Но как… — Волков очень редко оказывался сбитым с толку. Он уже забыл, как это бывает. — Что… Что же Механикус отвез в тайгу?
— Символ. — Бабушка Осень подалась вперед и нежно, как сына, потрепала Федора по волосам. — Просто символ, который там очень-очень нужен.
