– Физически, она выздоровеет, но я не психиатр. Я не имела дела с последствиями таких нападений. Я хотела оставить ее здесь на ночь, но она настаивает, что пойдет с вами.
Мои глаза расширились.
– Почему?
Лилиан пожала плечами.
– Думаю, она чувствует себя с вами в безопасности. И она не чувствует себя в безопасности здесь, – пожилая женщина неожиданно внимательно посмотрела на меня. – Есть ли причина, по которой она не может чувствовать себя здесь в безопасности?
Я подумала об этом.
– Верлеопарды когда-нибудь лечились здесь?
– Да, – сказала она.
– Проклятие.
– Почему это имеет значение? Это нейтральное место. Мы все с этим согласились.
Я встряхнула головой.
– Сегодня ночью вы в безопасности, но все, что знала Элизабет, знает Мастер Зверей. Завтра, здесь уже может быть не безопасно.
– Вы уверены в этом? – спросила она.
– Нет, но я не могу сказать наверняка, что вы будете здесь в безопасности.
Она кивнула.
– Очень хорошо. Тогда возьмите Сильви с собой, но Рафаэль должен остаться здесь, по крайней мере, на одну ночь. Я придумаю, куда переместить его завтра, – она окинула взглядом медицинское оборудование. – Мы не можем взять все это, но мы сделаем все, что в наших силах. Теперь идите, поговорите с нашим королем, – и она вышла из комнаты.
Я внезапно осталась одна в тишине подвала. Я посмотрела на Рафаэля. Они устроили что-то вроде палатки из простыни над его телом, прикрывающей, но не касающейся. Обнаженная кожа была покрыта целебной мазью, но не забинтована. Все, что можно было наложить на раны, причинит больше вреда, чем пользы. Они обращались с его раной так осторожно, словно это был ожог. Я не знала всего, что они делали с ним, так как отлучалась на какое-то время зашить руку.
Я обошла стол так, чтобы Рафаэль мог видеть меня, не поворачивая головы. Движение – это плохо. Его глаза были закрыты, но дыхание было частым и неровным. Он не спал.
– Лилиан сказала, вы хотите поговорить со мной.
Он моргнул и посмотрел на меня. Его глаза скосились под неудобным углом. Он попытался повернуть голову, и из глубины его грудной клетки вырвался слабый звук. Я никогда не слышала ничего подобного. И не хотела услышать это снова.
– Не двигайтесь, пожалуйста, – я нашла маленькую табуретку на колесиках и пододвинула к кровати. Когда я села, мы оказались приблизительно на одном уровне. – Вы бы позволили ей накачать вас лекарствами. Вам нужно поспать.
– Во-первых, – сказал он. – Я должен знать, как вы освободили меня, – он сделал глубокий вдох, и боль судорогой прошла по его лицу.
Я посмотрела в сторону, затем обратно. Нельзя отворачиваться.
– Я заключила на вас сделку.
– Что … – его руки конвульсивно дернулись, и чувственные губы сжались в тонкую линию.
Когда он заговорил снова, его голос был ниже, более вкрадчивым, как будто даже просто слова причиняли ему боль.
– Что вы отдали ради меня?
– Ничего.
– Он бы не … не отказался от меня так легко, – Рафаэль пристально посмотрел на меня, его темные глаза требовали правды. Он думал, что я обманывала его, и не мог успокоиться. Он думал, что я сделала что-то ужасное и благородное для его спасения.
Я вздохнула и рассказала ему очень сокращенную версию ночных событий. Это был самый простой способ объяснить.
– Видите, это не требует от вас никакой доплаты.
Он почти улыбнулся.
– Крысолюды будут помнить то, что вы сделали сегодня ночью, Анита. Я буду помнить.
– Может быть, мы не ходим вместе по магазинам и не встречаемся в тире, но вы – мой друг, Рафаэль. Я знаю, если бы я позвала вас на помощь, вы бы пришли.
– Да, – сказал он. – Да, это так.
Я улыбнулась ему.
– А теперь я схожу за Лилиан, О'Кей?
Он закрыл глаза, и напряжение отпустило его.