Я говорила очень ясно, очень осторожно, потому что иначе я бы сорвалась на крик, а если бы я потеряла контроль над голосом, я бы пристрелила его. Я знала это так же точно, как то, что стою здесь.
– Кто тебе помогал?
Падма остановил сына, заключив его в объятия. Я видела настоящий страх на лице мастера вампиров. Его сын был слишком заносчивым или слишком глупым, чтобы понять.
– Я сделал это сам.
Послышался смех, достаточно острый, чтобы придушить меня.
– Ты не мог сам причинить столько вреда. Кто тебе помогал?
Странник коснулся плеча Фернандо.
– Другие, безымянные другие. Если женщина сможет, пусть скажет. Если нет – значит, тебе не нужно этого знать. Ты не станешь охотиться за ними, Истребительница.
– Не сегодня, – сказала я.
Дрожь прошла. Холодный, ледяной центр моей души, который я обычно скрываю, словно выплеснулся наружу. Я была спокойна, мертвецки спокойна. Я могла пристрелить их, не моргнув глазом.
– Но ты сам сказал, Странник, будут и другие ночи.
Джейсон говорил тихим голосом, и Сильви ему отвечала. Я взглянула на нее. Она больше не плакала. Ее лицо было бледным и по-странному твердым, словно все крепкое и тяжелое держалось внутри. Джейсон открыл замки на цепях, и она сползла по стене. Он попытался помочь ей надеть брюки, но она оттолкнула его.
Я встала перед ней на колени.
– Позволь мне помочь тебе.
Сильви попыталась натянуть брюки сама, но руки недостаточно хорошо ее слушались. Она продолжала тянуть их, пока не упала на пол в слезах.
Я стала одевать ее, и она мне это позволила. Она помогала мне, как могла, но ее руки сильно тряслись, и многого она сделать не могла. Ее брюки были из розовой ткани. Я никак не могла найти белье, оно исчезло. Я знала, что Сильви его носила, потому что она была настоящей леди.
Когда все было закрыто, она, наконец, посмотрела мне в глаза. Взгляд ее карих глаз заставлял меня отвернуться, но я сдержалась. Если она может терпеть ту боль, что читается на ее лице, то я должна, по крайней мере, смотреть на нее. Не дрожать. Я даже перестала плакать.
– Я не отдала им стаю, – сказала она.
– Я знаю, – ответила я.
Хотелось коснуться и успокоить ее, но было страшно. Она упала вперед, всхлипывая; не плача, но, всхлипывая так, словно пыталась собрать части себя с пола. Я осторожно обняла ее. Она повисла на мне, прижимаясь. Я обхватила ее частично руками, частично коленями, укачивая ее. Я приблизилась к ее уху и выдохнула:
– Он мертвец. Они все мертвецы.
Она медленно успокоилась, после чего посмотрела на меня.
– Клянешься?
– Клянусь.
Она прижалась ко мне и тихо проговорила:
– Я не буду убивать Ричарда.
– Хорошо, потому что мне бы не хотелось убить тебя теперь.
Она засмеялась, и смех сменился плачем, но более спокойным, тихим, не таким безнадежным.
Я посмотрела на остальных. Мужчины, мертвые и живые, глазели на меня.
– Рафаэль идет с нами, разговор окончен.
Падма кивнул.
– Хорошо.
Фернандо повернулся к нему.
– Отец, ты не можешь этого позволить. Волки, да, но не Крысиный Король.
– Спокойно, Фернандо.
– Он не должен жить, если не подчинится.
– Ты не достаточно пробыл крысой, чтобы быть доминантом для него, не так ли, Фернандо? – спросила я. – Он сильнее, чем ты когда-либо сможешь стать, и за это ты его ненавидишь.
Фернандо шагнул ко мне, но Падма и Странник задержали его, положив руки на плечи.
Жан-Клод встал между нами.
– Пойдем своей дорогой, ma petite. Ночь затягивается.
Странник медленно отошел от Фернандо. Я не была уверена, кому он доверяет меньше, мне или крысенку. Он начал раскрывать оковы, державшие Рафаэля. Крысолюд все еще был без сознания, к счастью для него.
Я поднялась на ноги, Сильви вместе со мной. Она оттолкнулась от меня, пытаясь пойти, и почти упала. Мы с Джейсоном подхватили ее за руки.