– Ну что ж, мистер Пристли, я могу констатировать положительный результат. После тщательных гипноисследований можно утверждать, что ваша жена относительно здорова.
– Относительно?
– Она не осознала патологической природы своих кошмаров. Однако смогла заблокировать их на уровне подсознания.
– Что за хренотень?
– Перелом наступил в момент острого стресса… когда она… после того несчастного случая с вами. Так иногда бывает. Этот момент в сознании миссис Пристли проассоциировался с её кошмаром…
– Постойте, это вы про то, как она проломила мне башку?
– Когда она стояла над вашим телом, мистер Пристли. И думала, что вы мертвы. Естественно, это был шок. Как ни странно, он оказал положительный эффект.
Ни черта он не понял, ну да ладно. Ладно.
– Матти…
– Что, милый?
– А где чужой?
Чёрт, опасно, но он не мог удержаться – надо было проверить…
Матильда улыбалась, гладила его по лицу.
– Забудь, милый. Его больше нет. Он ушёл. Совсем-совсем.
– Куда?
– Никуда. Куда все уходит.
– Да куда?
Матильда смеялась, тыкала большим пальцем в прозрачный потолок, в звёзды. Остальные пальцы были сжаты крепко-крепко.
Потом она засыпала, обвив руками и ногами его тело. Иногда бормотала во сне – злорадно, торжествующе. Иногда плакала, но с облегчением. Потом затихала. Правда, ближе к утру она снова начнёт вздрагивать и стонать. Но это только за час до того, как включится будильник.
Клай курил, обнимая Матильду левой рукой, смотрел на небо, на звёзды, глупые стекляшки, и пытался понять, кто же теперь здесь чужой.
