Патмосов задержался здесь и стал внимательно оглядывать каждый уголок комнаты. Дверь перегородки оказалась запертой, но сама перегородка не доходила до потолка. За проволочной решеткой стояли: небольшой стол со счетами, стул и массивный железный сундук.
Патмосов с легкостью акробата перелез через перегородку и остановился подле сундука.
Постороннему наблюдателю показалось бы, что Патмосов читает какие‑то микроскопические надписи, с такой внимательностью он осмотрел весь сундук и его замок.
Потом он присел на корточки и вдруг тихо свистнул.
Глаза его впились в одну точку. Он нагнулся, словно нюхая пол.
Не отрывая глаз от пола, он прополз на карачках до перегородки, перелез обратно, и опять пополз, то совсем пригибаясь к полу, то проводя по нему пальцами.
Из маленькой комнаты дверь вела в просторную переднюю. Все так же по полу на коленях Патмосов дополз до выходных дверей и здесь встал на ноги, после чего из передней через боковую дверь оказался в столовой, разделся, лег и почти тотчас заснул.
V
– Заспались с дороги! – услышал Патмосов голос Богучарова, раскрыл глаза и увидел инженера с полотенцем в руках. На столе шипел кипящий самовар, и Василий только что внес вычищенные одежду и сапоги Патмосова.
– Я в минуту! – сказал Патмосов, быстро вставая. Богучаров прошел к себе.
– Умываться сюда пожалуйте! – пригласил Василий.
Патмосов прошел за ним в переднюю, где на табуретке стоял таз. Василий взял кувшин с водою и помог умыться.
– Ты мне дом‑то покажешь? – спросил Патмосов, утираясь полотенцем.
– Сделайте одолжение! – ответил Василий и прибавил: – Дом‑то не велик. Обошли раз, и все!
– Что, Матвеева любили у вас?
Василий переступил на другую ногу.
– Ничего, все ладили.
– Жена ходила сюда?
Василий усмехнулся.
– Она бы ходила, да он не пускал. Ревновал очень. Тут чертежники, конторщики. Народ молодой.
– Убивается?
Василий опять усмехнулся.
– Непохоже. Да он, может, и убежал с деньгами‑то! Следователь говорит: не иначе.
Патмосов вернулся в столовую и быстро оделся. Вошел Богучаров.
– Ну, с добрым утром! Чай пить будем?
Они сели за стол. Богучаров сказал:
– В вашем распоряжении это помещение и мой Василий, а я сегодня, раз вы уже здесь, на линию проеду. Будьте как дома. Если вам спросить надо насчет дела, то, пожалуйста, вот у него и еще у бухгалтера, а тот уже вам всякого предоставит.
Он допил чай и поднялся.
– Ну, я еду! Василий, вели подавать! – он взял фуражку и вышел.
Патмосов допил чай, взял палку и надел шляпу. В ту же минуту вернулся Василий.
– Ну, веди меня! – сказал ему Патмосов.
– Здесь вот и все! – указал Василий. – Сергея Петровича помещение и контора. Это – касса. Теперь новый артельщик, – он, не останавливаясь, провел Патмосова через комнату, – здесь передняя. Народ толчется, а это – выход. Одни двери!
Он вывел Патмосова на площадку лестницы.
Патмосов спустился, сосчитав четырнадцать ступеней, и остановился на нижней площадке, на которой были две двери направо и налево, кроме выхода на двор.
– А это куда?
– Здесь кухня, – сказал Василий, – только ее мы занимаем. Я и Михей, сторожа.
Он отворил дверь. Открылась огромная комната с плитой и русской печкой. По стенам стояли две кровати, подле кроватей – сундуки; у окна – большой сосновый стол и табуретки.
При входе Патмосова с табуретки встал и вынул изо рта трубку высокий, плечистый и бородатый мужчина с угрюмым лицом. Он нехотя поклонился Патмосову.
– Другой сторож, Михей! – пояснил Василий и сказал ему: – Иди наверх! Сейчас собираться станут, а я при них!
– Ладно, – лениво отозвался Михей.
– Вот и все. А на той стороне, – сказал Василий, – такая же огромадная комната. Была людская, а мы ее кладовой сделали.
Василий перешел на площадку лестницы и показал другую комнату. Она была действительно завалена всяким добром.
– Вот и весь дом! – заключил Василий.
– Отлично! – отозвался Патмосов, выходя на двор.
– С этой стороны двор, – показал Василий, – а с боков и сзади сад. Прекрасный сад! Пожалуйте!
Патмосов пошел за Василием.
Сад был действительно прекрасен. Густой, тенистый, он охватывал дом с трех сторон. В глубине сада стояла закрытая беседка.
– Хороший сад, – сказал Патмосов, возвращаясь назад и зорко осматривая дом.
– Лучший, можно сказать, в городе, – похвалился Василий.
– А это что? – вдруг спросил Патмосов, указывая палкой на маленькие окна в доме на уровне с землею. С переднего фасада таких не было.
Василий небрежно махнул рукою.
– Это? А это сухие погреба.
– Какие? – спросил Патмосов.
– Сухие! Это такие, что в них лед не кладут, а так, что в легком холоде держать надо. Варенья там, вино и прочая…
– Что ж ты мне их не показал?
– А чего в них? – ответил, пожимая плечами, Василий. – Они у нас пустые.
– Любопытно поглядеть. Сухой погреб.
– Что же, пожалуйте!
Василий ввел его опять в дом, прошел за лестницу и подвел к маленькой двери, запертой на висячий замок.
Вынув из кармана ключ, он отпер замок и открыл дверь. На них пахнуло холодным воздухом.
Они спустились на шесть ступеней и очутились в полутемном узеньком коридоре с земляным полом.
Василий открыл дверь направо.
Патмосов увидел низкое, просторное помещение с глиняным полом, освещенное двумя окнами.
Пол погреба был слегка взрыт.
– А это почему?
– Глину берем отсюда, когда надо, – ответил Василий, – печку поправить или что…
– Так! – Патмосов вышел и толкнул другую дверь налево.
– То же самое! – сказал Василий. Патмосов окинул быстрым взглядом другой погреб и тотчас вышел.
– Я потому не показал, что пустое, – говорил Василий, ведя Патмосова назад. – А на дворе служба! – он запер дверцу в погреба и снова вывел Патмосова на двор.
Патмосов остановился.
– Ну, службы я и сам осмотрю, – сказал он, – а ты вот что сделай. Сходи на вокзал; там я у сторожа свой чемодан оставил. Принеси его!
Он дал Василию пятьдесят копеек.
– С полным удовольствием! – услужливо ответил Василий, бросаясь за шапкой в свое помещение.
VI
На Лицейской улице, в маленьком домике, окруженном садиком, жила молодая жена пропавшего артельщика.
Она разговаривала на кухне со своей прислугой, девчонкой Гапкой, когда у раскрытого окна показалась голова Патмосова и он, приподняв шляпу, спросил:
– Могу я видеть госпожу Матвееву?
Она вздрогнула и покраснела.
– Да, это я! – ответила она и тотчас засмеялась. – Вот дура‑то! Пожалуйте в комнаты, через крылечко. Я сейчас! – она пошла из кухни и открыла дверь.
Он вошел в чисто убранную комнату, служившую, видимо, и гостиной и столовой, и сразу приступил к делу.
– Я, сударыня, – сказал он, – сюда от артели прислан. Узнать все о пропавшем вашем муже.
Она сразу побледнела и испуганно взглянула на Патмосова.
– Что же вам надо?
– Все узнать, и, если вы что сказать можете, скажите!
Она опустилась против Патмосова на плетеный стул и сказала:
– Одно я знаю, что его убили! Да!
– Почему вы так думаете?
– Он очень честен был, чтобы сбежать с деньгами. И бежал бы тогда из Киева. Зачем ему сюда ехать? А потом, он и сам опасался.
Патмосов насторожился.
– Говорил что‑нибудь?
– Да! Перед этим вдруг у кассового сундука замок испортился. Он тогда тоже деньги привозил. И разве это можно, – с волнением сказала она, – чтобы все знали, когда он за деньгами едет!
– Обычно он когда возвращался, если с деньгами?
– К девяти часам, а то и к одиннадцати. Зайдет в контору, деньги запрет и домой.
– А с собой уносил?
– Нет. Он очень боялся. Еще убьют, говорил.
– Я к вам до отъезда еще зайду! – сказал Патмосов, вставая.
Матвеева сразу повеселела и быстро встала.
– Пожалуйста! – ответила– она. – Я всегда дома, – и потом добавила: – Мне очень важно, чтобы доказали, что его убили. Тогда артель мне залог вернет.
Патмосов вышел и направился назад к конторе.
Работа была в полном разгаре. Костяшки счетов щелкали с беспрерывным, сухим треском. Люди входили и выходили. За столами и конторками сидели служащие, уткнувшись в огромные книги, перебирая разноцветные бланки, считая, выписывая.
За высокой конторкой сидел бухгалтер. Эта был очень симпатичного вида, с открытым, радушным лицом господин.
Увидев Патмосова, он соскочил с высокого табурета.
– Бухгалтер, Антон Егорович Тугаев, – отрекомендовался он, – Сергей Петрович уже про все говорил.
Патмосов почувствовал крепкое дружеское рукопожатие.