– Хорошо, Бородин, садись… – сказала она. – Ты, видно, путаешь уроки. У нас здесь не литература, а история.
С этого дня у нас с Марией Стюарт началась игра в кошки‑мышки. Я зубрил художественные произведения, где шла речь о королях, царях, фараонах или императорах, и старался сделать так, чтобы историчка наткнулась на них во время своих вопросов. А Мария Стюарт хотела подловить меня на таком короле, чья жизнь не описана в художественной литературе.
Это была какая‑то странная игра. Мария Стюарт вызывала меня почти на каждом уроке, но не ставила никаких оценок. Все это могло спокойно кончиться отчислением меня из школы, но я не мог остановиться. Кончилось же другим: Мария Стюарт поставила мне за четверть «пять». Но перестала здороваться.
Отец так разозлился из‑за Веспасиана, что гнался за мной до самой лощины. В лощине я нырнул в кустарник, пробежал немного знакомой тропинкой и забился в полуразвалившийся блиндаж. Там я просидел с полчаса, а потом спокойно отправился на минное поле.
– Настоящий.
– Ваш, что ли?
– Ну да.
– А откуда он взялся?
– Из партизан.
– А‑а…
Дылда никак не мог прийти в себя от этой новости. Он смотрел на меня так, словно это я был партизаном.
– Теперь мы не будем приходить. Отец не разрешает.
Дылда молча собрал картошку, и мы пошли к костру.
– У Витьки отец пришел! – заорал Дылда.
Я еще никогда не видел его таким. Всегда он был очень спокойный парень.
Рыжий и Малыш вскочили.
– Брешешь!
– Лопнуть мне. Теперь они не будут приходить.
– А как же на горох сегодня хотели? – заволновался Малыш.
Пацаны страшно расстроились. Мы все лето были вместе и здорово сдружились.
Дружба наша началась так. Однажды мы с Вадом бродили по лесу и наткнулись на небольшую полянку. Увидев эту полянку, мы так и остолбенели. На ней цвела картошка! Густая, сочная, зеленая! Уже давно вокруг Нижнеозерска из съедобного не росло ничего сочного и зеленого. Даже яблоки‑дички остались лишь в самых глухих местах, и за ними надо было ходить к черту на кулички.
Вад с ходу рванулся к картошке, но я его удержал. Недалеко от нас торчала почерневшая палка с прибитой дощечкой:
ОСТОРОЖНО! МИНЫ!
Сержант Курилов.
Вот почему картошка была цела!
Мы обошли поле со всех сторон. Сержант Курилов был, видно, дядька аккуратный. Дощечки с надписью имелись на каждой стороне, даже на некоторых углах. Рыть картошку на заминированном поле было глупо, и мы, очень расстроенные, поплелись домой. Я уже решил рассказать об этом поле саперам, может быть, они разрешат побыть во время разминирования и дадут нарыть немножко картошки, пока не приедут из сельпо.
Вдруг мы увидели трех пацанов. Они сидели возле костра и шуровали в нем палками. Пацаны были обросшие, в рваных майках, и я сразу понял, что это безотцовщина.
От костра вкусно пахло. Мы остановились и стали глотать слюнки. Пацаны тоже увидели нас.
– Вали, вали, – сказал рыжий пацан и зло посмотрел на нас.