А что нужно сделать нам? Ничего. Все решили за нас.
С приходом Зеро Система меняется. Число Живущего теперь непостоянно. Только люди не хотят отказываться от иллюзии. Они вросли в Систему. Они готовы сражаться за свою ячейку. С оружием в руках.
Ты все еще хочешь остаться в термитнике?
Да/нет
2. открыть документ № 1 с пометкой «герои»
ханна: термит-нимфа. Мия-31.
«У нее была очень светлая кожа. Светлая и чистая, до прозрачности. Ее глаза были бархатистыми, как крылья бабочки-шоколадницы».
Красивая, но подавленная Социо. Не способная отстоять ни себя, ни своего Родного. Она понимает, что делает Система. «Никто никогда и ничего не пытается там исправить. Их просто там держат. В сытости и молчании…»
Ханна – человек, в котором воплощается страх перед Системой. «Она не называла меня по имени – позже я понял почему: оно пугало ее, оно заставляло ее заглядывать в пропасть, в ничто, в белую пустоту, обведенную черным кружочком… Она не называла меня Зеро. Она называла меня просто – Родной». А однажды Ханна все-таки сказала, что любит Родного больше остальных. Пошла против Системы. И это сломало ее.
зеро: Никто. Человек с инкодом 0. Отчаянно желающий быть частью Системы, но вынужденный жить в исправительном доме. «Если ты – мое продолжение, если я – это ты, прости меня за этот дурацкий инкод, доставшийся тебе от меня… Лично мне он испортил жизнь». Его боятся, не подключают к Социо. Система не может поглотить его. Желание Зеро слиться с серой массой сыграло злую шутку. Он стал орудием в руках лидера. В итоге он сжег себя – как чудо-солнышко. Хотя мог изменить мир. Преобразовать его. Сделать лучше.
крэкер: термит-воин. Борец за свободу.
«Крэкер был старше меня на два года. Большой лоб и маленькие тусклые глазки. Тонкие и острые на сгибах, как у паучка, конечности. У него дергалось правое веко, как будто он все время подмигивал. К нему близко никто не подходил. Все знали, что он не в себе».
Крэкер разработал программу, которая позволила отказаться от внешнего подключения к интернету. Создал церебральную инсталляцию. Крэкер считал, что именно он положил начало Великому Сокращению. Привел к рождению Живущего.
Поэтому ученый всеми способами хочет уничтожить Систему. Пусть даже ценою сотен жизней. Безумец, гений, он – воплощение лидера, готового сражаться за свои идеи.
клео: термит нового вида. «Актуальное имя – клео, вечное имя – лео, актуальный пол – женский. Инвектор – в целом положительный. Преобладающие специализации на протяжении последних воспроизведений: «научный сотрудник» и «старший научный сотрудник». Предыдущее воспроизведение: Лео – профессор, доктор наук, один из двух авторов нашумевшего эксперимента «Направленный луч Лео-Лота».
Она была всецело «за» Систему, но смогла отсоединиться. Сделала шаг к светлому будущему вне ячейки, вне защитного костюма, вне рамок и ограничений.
3. открыть документ № 2 с пометкой «идейное наполнение»
– Бессмертный человек – не живет, он существует.
– Помни, никто лучше не приспособлен к трудностям, чем термит-рабочий.
– Если у термита-рабочего есть правильная мотивация и цель – Социо никогда не сможет установить над ним контроль.
– Человек, стремящийся слиться с серой массой, становится орудием в руках лидера.
– Если ты не замечаешь контроля – значит, Система работает.
4. открыть доступ к итоговым материалам
Анна Старобинец не только создала полноценный мир, но и ввела специальные обозначения для усиления правдоподобности происходящего. Например, любопытный «компьютерный» сленг.
Яппп – «Я плачу перед паузой».
Квин – «Клянусь вечным инкодом».
Сжеч – «Слава Живущему и Его частицам».
Изоп – «Иди в зону Паузы». Для врагов – оскорбление, для друзей – так сказать, шутка юмора.
Кроме того, повествование прерывается сообщениями из Социо, рекламой, спамом и всевозможными рекомендациями. Вначале это заставляет читателя «подвисать». Представьте, что среди текста вдруг появляется фраза «Внимание!!!», открывается документ-копия стенограммы или запись каких-то важных событий. В тексте можно встретить резкий переход от повествования к диалогам. Будто читаешь чужую переписку в аське или ВКонтакте. Но быстро привыкаешь к таким переходам. Уже в середине романа ты вместе с героем одновременно помечаешь сообщения как спам, чатишься, куда-то идешь или работаешь. А потом… Внутри поднимается раздражение… Которое сменяется ужасом понимания: а ведь мы к этому идем! Строим ячейки. Многие уже запихнули себя в них и тщательно залатывают дыры, преграждая путь к отступлению. В реальный мир.
Путешествия? Через интернет. Покупки. Онлайн-заказы. Встречи? Есть хороший заменитель – скайп. И вот тогда становится… Нет, не страшно. Скорее, не по себе. Потому что ты увидел полотно будущего, которое размашистыми мазками нарисовала Анна Старобинец.
Кроме того, автор метко показал: Система довлеет над человеком. Держит руку на пульсе, не позволяя сердцебиению ни замедлиться, ни ускориться. С помощью сериалов навязывается мнение каждому живущему. Даже в мультиках отражается система-хоровод. Вне хоровода – плохо. Вне хоровода – опасно. И тогда каждый с малых лет мечтает стать частью Системы.
В исправительных домах повторяют раз за разом перед сном, как молитву:
«Почему в мире Живущего нет преступлений?
…Потому что в мире Живущего нет преступников…
– Почему в мире Живущего нет преступников?
…Потому что нас содержат в исправительном доме…»
Но правдивые ответы срываются с уст безумного ученого.
«Потому что в мире Живущего преступления называются поддержанием гармонии».
«Потому что в мире Живущего преступники пришли к власти».
«Потому что настанет день, когда мы вырвемся на свободу».
Очень яркий получился эпизод с собакой. Казалось бы, зачем автору вводить встречу с животными на ферме?
Животные чувствуют фальшь. Зеро, не подключенный к «мясорубке», которая «прокручивает» в режиме non-stop человеческие души, находит общий язык с собакой. Он подходит ближе к прутьям, надеясь, что она испугается его, как остальных. Чужих. Подключенных. Но она… лижет ему руку. Да, надежды Зеро рушатся. Он не осознает своего счастья: свободы от Социо.
Анна Старобинец умело нагнетает обстановку с каждой главой. Сначала сцена на ферме, затем термитник. А потом эпизод с принудительным экспериментом над исправляемыми. Они – гноящиеся фурункулы на теле Живущего. Их не жалко облучить, не жалко подвергнуть опасности. Чуть позже мы видим, как запирают Крэкера в одиночную клетку. Отнимают все – способность говорить, чувствовать, мыслить…
Разве о таком мечтали люди после Великого Сокращения? Разве слои – это свобода?
Роман «Живущий» – несомненно, роман о контроле и страхе. Страхе перед свободой. Анна Старобинец умело показала, к чему могут привести современные тенденции компьютеризации общества. Она по-новому обыграла сценарии, которые когда-то написали Олдос Хаксли («О дивный новый мир») и Джордж Оруэлл («1984»).
Олдос Хаксли создал генетически программированное общество. Автор отнял у людей самое ценное – семью, способность быть родителем, воспитывать детей. Так же сделала и Анна Старобинец. Но Хаксли пошел дальше… отменил живорождение, отправив всех женщин на операцию, добровольную, «ради блага Общества». Схема природного развития в «дивном мире» – яйцо, зародыш, взрослая особь. Процесс, названный бокановскизацией. Громадный цех, который в мельчайших деталях описал Хаксли, штампует людей. Делает стандартными, одинаковыми, дешевыми.
Это даже хуже, чем гудящий термитник!
Ученые приучают детей любить новое и ненавидеть природу. Но какими методами! Показывают восьмимесячным детям картинки цветов, а потом пускают ток… И тогда цветы навсегда ассоциируются у них с болью. Ведь «сверху» решили, что они должны стоять за станками, а не любоваться окружающим миром… А гипнопедию (обучение во сне) «дивного мира» можно сравнить с рекламой в романе Старобинец. И в одном, и в другом романе лозунги прокручиваются раз за разом и впечатываются в подкорку сознания. В «дивном мире» есть свой бог – Господь Форд, надсмотрщик – Главноуправитель. И конечно же – герой, который пытается осознать, что значит «быть свободным», Дикарь.
Дикарь старается влиться в «цивилизованное» общество, в котором «каждый принадлежит всем остальным». Где иметь сексуальные отношения с одним человеком – позор, а слово «мать» вызывает тошноту и отвращение. И в отличие от Д-503 Замятина, Дикарь осознает прелесть свободы, готов насладиться ею, пусть даже в одиночестве. Однако он не смог завершить начатое. Потому что Дикарю присуща дикая любовь, которая способна натолкнуть на страшный поступок…
