Кинкейд не сразу понял, что именно ему сообщили.
- Ты уверена, что не отравила меня? - переспросил он. - Чувствую я себя очень странно.
- Это всего лишь гибернационная сыворотка. Я ее впрыснула вместе с детками. А теперь, мой дорогой, ты будешь спать в этой уютной сухой пещерке, а наши дети будут расти в твоих межреберьях. Через год я вернусь, выну их из тебя, перенесу в коконы и отправлю домой, на Андар. Следующая стадия их развития пройдет там.
- А со мной что будет? - осведомился Кинкейд, упорно борясь с нахлынувшим на него сном.
- С тобой все будет в порядке, - заверила его Алия. - Спячка совершенно безопасна. Я вернусь задолго до того, как тебе придет пора рожать. Потом ты отдохнешь немного - примерно недельку. Я буду заботиться о тебе. А тогда мы сможем заняться любовью снова.
- И что?
- И снова придет время спячки, любимый, до следующего года.
Кинкейд хотел было съязвить, что он совершенно иначе собирался провести свою жизнь, а не вот так - час любви, год сна, роды - и все начинается сначала. Он хотел сказать, что лучше бы она тогда откусила ему голову. Но говорить он уже не мог - едва отгонял от себя сон. Алия собиралась уходить.
- Ты настоящая красотка, - выдавил Кинкейд, - но лучше бы ты осталась на Андаре и вышла замуж за своего одноклассника.
- Я бы так и сделала, любимый мой, - ответила она. - Но случилось что-то страшное. Должно быть, мужчины шпионили за нашими священными таинствами, потому что все они куда-то запропастились. Это и называется Великим Исчезновением. Они все ушли, совсем ушли, покинули планету.
- Я так и думал, что до них рано или поздно дошло бы, - прошептал Кинкейд.
- Они были не правы, - возразила Алия. - Я понимаю, что деторождение накладывает на плечи мужчин тяжелую ношу, но с этим ничего нельзя поделать, раса обязана жить. И мы, андарианки, сделаем все для этого, через что бы нам ни пришлось пройти. Я ведь предлагала тебе уйти. А теперь до свидания, милый! До будущего года!
