— Станет еще лучше, когда я заменю несколько досок и все здесь покрашу. А пока здесь слишком голо. — Он окинул галерею взглядом. — Обязательно нужны цветы в горшках, вьющиеся растения и все такое. А внизу я поставлю качели.
Лина зачерпнула ложкой кукурузу.
— Да ты настоящий гений домашнего очага, а!
— Ты мне льстишь. — Но видно было, что такое сравнение его порадовало.
— И какие же у нашего доброго гения планы на сегодня?
— Хочу закончить нижний пролет внешней лестницы. Если хорошая погода продержится до выходных, займусь фасадом. Завтра приедут рабочие отделывать бальные залы, а сегодня я собираюсь пройтись по магазинам. Хочешь со мной?
— Первый раз вижу мужчину, одержимого шопингом!
Лина невольно улыбнулась, представив себе, как они вместе с Декланом охотятся за сокровищами. Быть может, она даже поможет ему выбрать что-нибудь для дома…
И сделать еще один шаг на пути к их превращению в пару. Хотя они всего-навсего мужчина и женщина, вместе наслаждающиеся одной из глав в книге жизни. Приятной главой, но, скорее всего, недолгой.
Так что она с сожалением отвергла эту возможность.
— Я люблю покупать только туфли и серьги, так что придется тебе, милый, погулять одному.
— Между двумя мебельными магазинами можно зайти и в обувной, а что касается серег, подожди-ка минутку…
Он вскочил и исчез в доме, а Лина откинулась на спинку стула и устремила задумчивый взгляд на зеленую гладь пруда.
Ей удалось его отвлечь, думала она. Он забыл или, по крайней мере, притворился, что забыл о том, как она едва не рухнула без чувств. Первый раз в жизни, между прочим.
Похоже, что-то в этом доме действует на нее так же, как на Деклана. Одной рукой притягивает, другой отталкивает… Но она твердо намерена устоять.
Что, если он все-таки прав? Неужели все и вправду так совпало? Он в прошлой жизни был Люсьеном, а она — несчастной Абигайль?
И они танцевали при луне под звуки печального старинного вальса?
А если так, что это означает для них теперь, в нынешней жизни?
Глубоко задумавшись, она не сразу заметила, как вернулся Деклан и положил на стол бархатную коробочку.
— Опять подарок?! Дек, что же ты подаришь мне на день рождения? Он, между прочим, приближается!
— Придумаю что-нибудь.
— По-моему, твои солонку и перечницу ничто не превзойдет, но посмотрим… — Она открыла коробочку, ожидая увидеть забавное украшение.
И застыла в изумлении, глядя на пару сердечек с рубинами и бриллиантами.
— Как только я их увидел, понял: это твои.
— Но ты… ты… почему… — В первый раз на его памяти Лина не могла подобрать нужные слова. — Нет, я не могу их принять! Не могу брать у тебя такие подарки! Это же настоящие камни! Ты что, думаешь, я бриллиант от стекляшки не отличу?
— Отличишь, конечно. — Кажется, перед ним редкое явление: девушка, негодующая на то, что ей подарили бриллианты. — Я подумал, что они тебе очень пойдут.
— Мне нет дела до твоих денег! — Она гневно захлопнула коробочку. — Меня не интересует, сколько у тебя акций, ценных бумаг и всего остального! Не смей дарить мне драгоценности! Если захочу носить рубины и бриллианты, пойду и сама себе куплю! Я с тобой сплю не за деньги и не за побрякушки!
— Понятно.
В гневе она вскочила на ноги, возвышаясь над ним, а он невозмутимо покачивался на стуле, спокойно встречая ее рассерженный взгляд.
— Значит, будь это стекляшки, все было бы по-другому? Ладно, давай установим правила. Сколько должны стоить вещи, которые я тебе дарю? Не больше сотни? Или полутора? Каковы твои расценки?
— Не надо мне вообще ничего покупать! Я не нищая!
— Лина, бога ради! Будь ты нищей, я бы тебе хлеба принес. Эти серьги мне понравились и напомнили о тебе. Вот и все. И смотри. — Он поднял коробку, провел по ней рукой. — Ценника на ней нет. Никаких цепей, никаких обязательств.
— Серьги ценой в приличную подержанную машину — это по определению какие-то обязательства!
— Ошибаешься. Деньги ничего особенного не значат. У меня их много, вот и покупаю, что хочу. Тебе серьги не понравились? Ладно, подарю их кому-нибудь еще.
— Кому-нибудь еще?! — Глаза ее сузились.
— Ты считаешь, что принимать такие подарки безнравственно или уж не знаю, что еще. И что им теперь, пропадать?
— Ты со мной разговариваешь как с идиоткой!
— Нет, моя милая, это ты ведешь себя как идиотка. А я просто тебе подыгрываю. Я хочу подарить тебе эти серьги, но не хочу, чтобы ты на них смотрела как на плату за оказанные услуги. Это оскорбительно и для меня, и для тебя, Лина, — продолжал он, удовлетворенно наблюдая за тем, как она понемногу успокаивается. — Сама подумай: ты говоришь, что не хочешь получать плату за секс — выходит, что я хочу тебя купить? Лина, это же просто камни!
— И очень красивые. — Черт, черт, черт! Ну как ему удается так легко выводить ее из себя? И почему он сам, черт побери, при этом остается таким невозмутимым?!
Лина глубоко вдохнула и шумно выпустила воздух из груди. Деклан наблюдал за ней терпеливо, с легкой усмешкой в глазах.
— Прости, я тебе нагрубила совершенно несправедливо. Устроила тут истерику… Просто не привыкла, чтобы за завтраком мне вот так запросто дарили бриллианты.
— Хочешь, я их сейчас спрячу и торжественно вручу тебе за ужином?
Лина хмыкнула и нервно откинула волосы со лба.
— Ты слишком хорош для меня!
— А это еще что значит? — требовательно спросил он.
Но Лина предпочла сделать вид, что его не слышит. Вместо ответа открыла коробку, полюбовалась серьгами, сверкающими на черном бархатном ложе, а затем достала их и надела.
— Ну как?
— Само совершенство!
Она наклонилась и поцеловала его.
— Спасибо тебе! Я просто испугалась немного… от неожиданности. Но теперь уже все позади.
— Вот и хорошо.
— С ними надо будет зачесывать волосы назад, чтобы все видели… Нет, так нельзя! — вскричала она вдруг, бросаясь к двери. — Я умру, если на себя немедленно не посмотрю! — Она остановилась перед зеркалом, подняла вверх волосы. — О боже мой! Просто сказка! Никогда в жизни я не носила ничего подобного! Деклан, какой же ты милый! Ненормальный, упрямый и такой милый!
— А вот когда выйдешь за меня замуж, — проговорил он, стоя в дверях, — я каждую неделю буду дарить тебе на завтрак бриллианты!
— Прекрати!
— Ладно, просто имей в виду.
— Мне пора. Хочу еще зайти к бабуле, прежде чем ехать в город.
— Не подвезешь меня? У меня и для нее кое-что есть.
Взгляды их в зеркале встретились, на лице Лины отразилась легкая досада.
— Ты и для нее что-то припас?
— Только не начинай! — предупредил он, входя в комнату с тарелками в руках.
— Милый, зачем ты все время что-то покупаешь?
Он слегка передернул плечами. Лина уже знала: этот жест означает, что ему неловко, поэтому смягчила свой вопрос, быстро поцеловав его в щеку.
— Деньги у меня есть, — ответил он. — И мне нравятся разные вещи. Куда приятнее покупать то, что тебе нравится, чем любоваться стопками зеленых бумажек.
— Ну, не знаю. На мой вкус, и бумажки недурны. Но… — Она задумчиво дотронулась до сережки. — Чувствую, я их очень полюблю. Ладно, бери то, что ты приготовил для бабули, и поедем. Что бы это ни было, она будет счастлива, потому что от тебя.
— Ты думаешь?
— Она тебя просто обожает!
— Вот и отлично. — Он повернулся и обнял ее за талию. — А ты? Как ты ко мне относишься?
Мягкое тепло пробежало по ее телу, и Лина едва удержалась от вздоха.
— К тебе невозможно относиться плохо.
— Уже лучше! — И он легко коснулся губами ее губ.
В машину к ней он сел, держа в руках красивую подарочную коробку. Вот что еще в нем трогало Лину — внимание к мелочам. Не просто купить подарок, что при его деньгах несложно, но и подумать о том, как его преподнести. Красивая коробка или пакет, яркая обертка, ленты — то, о чем большинство мужчин (по крайней мере, мужчин, знакомых Лине) в жизни не подумают.
Любая известная ей женщина все на свете бы отдала, чтобы заполучить Деклана Фицджеральда! И этот идеальный мужчина хочет ее.
— Хочу тебя кое о чем спросить, — осторожно начала она, когда они тронулись с места.
— «Да» или «нет»? Или выбор из нескольких вариантов?
— Скорее вопрос, требующий развернутого ответа.
Деклан откинулся на спинку сиденья и постарался, насколько возможно, вытянуть ноги. Экзамены он всегда сдавал на «отлично».
— Спрашивай.
— В Бостоне ты монахом не жил, да и у нас в Новом Орлеане симпатичных женщин хватает. Как же получилось, что ты остановился на мне?
— Видишь ли, когда я смотрел на них, сердце мое не замирало и не пускалось вскачь. Такое у меня только с тобой. Ни с одной из них я не хотел бы быть и через десять, и через двадцать лет, и всю жизнь. А с тобой я хочу быть всегда, до самой смерти, хочу больше всего на свете.
