– Непременно. «Где, – скажет, – мой адвокат?»
– Да, но жену‑то мы тоже прихватим. И к тому же на сей раз у нас будут железные улики, так что за обвинением дело не станет. А тех, кто шустрит с героином, под залог не выпускают.
– Сперва добудьте такие улики, – нахмурился Роджер.
– Проще простого. Эти пигалицы болтали, будто он всю пижаму перепачкал мазью из шприца. Криминалистам разобраться – раз плюнуть. А можно взять и сам шприц. Опять же полотенца… Мать честная, да у них что ни возьми – все в наркоте! Блохи на кошке – и те небось покосели. Надо же, не скупится.
– Это меня и смущает. Чтобы торговец наркотиками так разбрасывался своим товаром? Как же, дожидайтесь. Они народ осторожный, особенно когда почуют слежку. Знаете, что я думаю?
Сержант Ранк покачал головой. Он вообще сомневался, что инспектор Роджер был способен думать.
– По‑моему, пройдоха взялся за старое. Набивается на арест. Хочет поддеть нас на удочку. Тогда все его фокусы становятся понятны.
– Только не мне, – сокрушенно вздохнул сержант.
– Вот смотрите. На пленке записана сущая околесица. Так? Так. Мы с вами никогда не слышали, чтобы наркоманы намастыривались через конец. А нас убеждают, будто Уилт так и делает. Мало того, среди ночи он поднимает хай, тычет себя шприцем и старается, чтобы дочки видели. Зачем, спрашивается? А затем. чтобы эти паразитки всем‑всем раззвонили, а там и до нас дойдет. Вот чего он добивается. Ну да я этого афериста вижу насквозь. Сразу брать не буду: пусть погуляет. Глядишь – и выведет на своих поставщиков. Очень надо возиться со всякой мелкой сошкой, ведь я их теперь могу всем скопом накрыть.
Инспектор и сам остался доволен своим объяснением. Он уже предвкушал окончательную победу. Он представлял, как Уилт окажется на скамье подсудимых, а с ним еще десяток преступников, птицы такого полета, что Флинт и его братия рты разинут: все как один богатей, члены лучших клубов, живут в роскошных домах, играют в гольф. Судья, объявив приговор, похвалит инспектора Роджера за мастерское ведение дела. Он станет знаменит, его фотография появится во всех газетах. Пусть тогда кто‑нибудь попробует сказать, что Роджер для этой работы непригоден.
– Не знаю и знать не хочу.
– А я не хочу мучиться, – рассвирепел Уилт. – Потому и нацепил вешалку. Но и это не все. Пойдешь по малой нужде – хоть волком вой. Думаешь, легко одновременно согнуть колени и наклониться вперед? Я об стену уже две шишки набил. А по большой нужде не хожу второй день. Присесть почитать – и то не могу. Только и занятий – лежать на спине, прикрыв причинное место корзиной для бумаг, или слоняться по дому с вешалкой на поясе.