Именно так все и произойдет, пока существует такой разумный договор, как сейчас, и пока у нас достанет терпения разыгрывать свою игру с китайцами по китайским правилам и с китайской неторопливостью. Ибо китайцы измеряют время не днями и не годами, а поколениями. А пока что мы сможем торговать в ожидании грядущих перемен. Без торговли мир станет тем, чем был когда-то — адом, где единственным законом была сильная рука и тяжелая плеть. Кроткие никогда не унаследуют землю. Да. Но Закон, по крайней мере, может защитить их и позволить им прожить свою жизнь так, как им хочется.
Когда Ти-сен получил сто ударов, «знаменосцы» подняли его. Кровь струилась по его лицу и шее, одеяние на спине превратилось в кровавые лохмотья. Толпа кричала и улюлюкала. «Знаменосец» ударил в гонг, но толпа продолжала неистовствовать, и тогда солдаты врезались в нее, рассыпая направо и налево град ударов. Раздались вопли, толпа отшатнулась и замерла в молчании.
Хоппо повелительным жестом указал на парк. Паланкин подняли, и «знаменосцы» двинулись впереди него, щелкая кнутами и расчищая дорогу в направлении торговцев.
— Пошли, — сказал Струан Мауссу и Броку. — Остальные пусть приготовятся на случай нападения. — Он выбежал в парк, Маусс и Брок следовали за ним по пятам.
— Ты что, умом тронулся? — спросил Брок на ходу.
— Нет.
Они напряженно наблюдали, как толпа раздвинулась, и у ворот парка появились «знаменосцы». Хоппо остался сидеть в паланкине, прокричав что-то с высокомерным видом в их сторону.
— Он приказывает вам подойти и взять копию указа, мистер Струан, — перевел Маусс.
— Скажи ему, что мы не одеты в подобающие случаю одежды. Такое важное дело требует большой торжественности, нужно придать ему величие и достоинство, которого оно заслуживает.
На лице Хоппо появилось озадаченное выражение. Через секунду он заговорил снова.
— Он говорит: «Варвары не имеют торжественных обычаев и не заслуживают даже презрения. Однако. Сын Неба простирает свою милость на всех, кто трепещет перед ним. Депутация должна прибыть в мой дворец сегодня утром в Час Змеи».
— Сколько это будет по-нашему, дьявол его побери? — спросил Брок.
— Семь утра, — пояснил Маусс.
— Мы не собираемся совать голову в их вонючий капкан. Скажи ему, пусть проваливает к черту.
— Скажи ему, — начал Струан, — что в соответствии с Восемью Правилами нам не разрешается лично встречаться с высоким Хоппо, но мы должны получать документы через Ко-хонг здесь в поселении. Час Змеи не дает нам достаточно времени. — Он поднял голову: небо начинало бледнеть на востоке.
— Когда будет одиннадцать часов ночи?
— В Час Крысы, — ответил Маусс.
— Скажи ему, что мы примем документ из рук Ко-хонга здесь в поселении с «должной церемонией» в Час Крысы. Завтра вечером.
— «Должная церемония» — это ты ловко ввернул, Дирк, — одобрительно кивнул Брок. — Времени будет достаточно, чтобы приготовить им приветствие по всей форме!
Маусс выслушал ответ Хоппо.
— Он говорит, что Ко-хонг доставит указ в Час Змеи — это девять часов утра — сегодня. И все британские варвары должны покинуть поселение к Часу Овцы — это час пополудни — сегодня же.
— Скажи ему, что до часа пополудни осталось слишком мало времени. В Час Овцы завтра.
— Он говорит, что мы должны уйти в три часа дня сегодня — это Час Обезьяны — и что до этого времени нам ничего не грозит, и мы можем уехать беспрепятственно.
— Скажи ему: Час Обезьяны завтра.
Хоппо ответил Мауссу и выкрикнул приказ. Паланкин тут же подняли, и процессия стала выстраиваться в том же порядке, в каком прибыла на площадь.
— Он сказал, что мы должны уйти сегодня. В Час Обезьяны. Три часа дня сегодня.
— Передай ему, чтобы шел в ад! — в бешенстве крикнул Струан. Процессия уже направлялась к Хог Стрит. Один из «знаменосцев» толчком поставил Ти-сена позади паланкина и принялся подгонять его плетью, когда тот, тяжело волоча ноги, двинулся вслед за ним.